В сорок пятом году все, казалось бы, шло хорошо, партизаны поддержали войска Макартура, помогли освободить страну от японцев. Однако в среде местного населения неуклонно рос авторитет и престиж коммунистического движения, а уж после того, как оно добилось эффектных успехов, и подавно приобрело немало сторонников. Вашингтонских же политиков не устраивал уже сам факт коммунистических убеждений ведущей партии Филиппин, а то обстоятельство, что она не угрожала американцам и ничем перед ними не провинилась, в расчет не принимался. Хуков решили уничтожить, просто так, ради профилактики, чтоб не допускать возникновения еще одного коммунистического государства.
Американцы, и конкретно Макартур, проявляют энергичную деятельность и усаживают в президентское кресло Филиппин Мануэля Роксаса, биография которого была совсем не чиста, поскольку он был замечен в сотрудничестве с японцами и прочих грязных делишках, но такой человек подошел вашингтонскому режиму, это была родственная душа «демократам».
Между тем людей обмануть было не так просто, потому коммунистическое движение продолжало расти, несмотря на усилия, предпринимаемые американцами, тогда Вашингтон придумывает хитрый ход, он демонстративно «предоставляет независимость» Филиппинам, хотя, понятное дело, на деле ничего менять не собирался и даже планировал усилить давление и увеличить количество американских военных, находящихся на островах, продолжать пользоваться военно-воздушными базами, создать новую военно-морскую базу для подводных лодок — короче, дело известное, не раз такое мы видели.
В стране вновь начинается старая история, уже знакомая филиппинцам по печальному опыту недавно прошедших десятилетий: американцы продолжают творить все, что вздумается. В этих условиях народ решает усилить борьбу против штатовских «хозяев», движение, известное под названием «Хукбалахап», преобразуется в «Армию национального освобождения». Нужно отметить, что коммунистическим это движение можно было назвать лишь с очень большой натяжкой, поскольку оно боролось, главным образом, за обретение Филиппинами полной независимости, проведение аграрных реформ, индустриализации, смягчение репрессий и полицейского режима, выступало под типичными демократическими лозунгами. И благодаря тому, что задачи новых «хуков» были ясны и понятны, близки сердцу каждого филиппинца, по горло наевшегося «американской свободой», приток в ряды «Армии национального освобождения» стал поистине массовым.
Американцы занервничали, начали делать резкие движения. Разочаровавшись в прежней своей марионетке — Роксасе, они «коронуют» нового ставленника. Элпидио Куирино — так витиевато и красиво звали человека, который почти с первого дня своего «правления» начал массовые кровавые репрессии, следуя всем инструкциям ЦРУ. Однако ситуация не улучшалась, все лишь усугублялось, антиамериканизм рос, переходя в ненависть, терпеть американское присутствие не хотел никто, кроме «президента» и «правительства» да сколоченного для них полицейского карательного аппарата.
В этот момент в Вашингтоне решают еще более интенсифицировать усилия «помощи Филиппинам», присылая на острова Эдварда Лэнсдэйла — гения диверсий, одно из самых «сильных звеньев» ЦРУ, которому позже дадут прозвище «создатель королей», хотя большинство биографов оценят его как редкую гадину, главной природой которого была жестокость и совершенно искреннее нежелание принимать в расчет интересы народов, «работать» с которыми он был засылаем.
Даллес составил для Лэнсдэйла специальный план, предусматривавший подавление восстания «хуков» в три фазы. Эдди отлично справился с «заданием», проявив чудеса и «творческие» изыски. Мало того, что он полностью реорганизовал полицейский и военный аппарат «молодого государства», сделав подавление народа эффективным и успешным, но он буквально на ходу разрабатывал сверхэффективные методы психологической войны, которые использовались потом в других уголках мира, куда американцы вторгались тайно или осуществляли открытые диверсии.
Лэнсдэйл потратил немало времени для изучения слабых сторон психологии филиппинского народа и обнаружил, что эти люди чрезвычайно суеверны, и этот суеверный страх он решил использовать в психологической войне. Узнав, что наибольший ужас и отвращение внушает местным аборигенам мифический вампир под названием «кровавый асуанг», Лэнсдэйл создал специальную десантно-диверсионную группу, которая проникала в дальние районы и пускала слух о том, что «асуанг» замечен в тех районах, где располагаются базы коммунистов. Распространив эту дезинформацию (которая лишь вам может показаться смешной, а перепуганным жителям филиппинских деревень эта байка затронула сердце), Лэнсдэйл приказал тайно поймать одного из сельских жителей и удушить его, а тело подвергнуть тому ритуалу убийства, который приписывался «кровавому асуангу», а именно — проделать два отверстия в шее жертвы (будто горло прокушено страшным зубастым вампиром), затем тело подбросили на тропу в том месте, где якобы кто-то видел «вампира асуанга».
Кровавый театр возымел действие, крестьяне окрестных деревень впали в массовый психоз, отрядам коммунистов пришлось отступить, психологический террор удался!
Вот так боролись с коммунизмом американские «демократизаторы», убежденные, что несут высокие идеалы свободы. Мне мерзко писать о них, но я вынужден это делать, поскольку еще более изощренным психологическим трюкам они подвергали и мою страну, пуская в дело всю свою низость и подлость, задействуя возможности новейших психологических разработок, опускаясь до самых гнусных вещей. Моя Родина оказалась оболганной, подвергнутой незаслуженному поруганию. Теперь мне и вам предстоит очистить ее от всего того, что нес американизм, распространявший свое влияние и калечивший жизни людей и их психику.
А Эдвард Лэнсдэйл, надо сказать, продолжал свою «успешную деятельность», недаром же в американских спецслужбах он воспользуется титулом «создателя королей». На Филиппинах он заприметил человека, имевшего ту же «группу крови», что и у него самого, способного опуститься до любой тайной подлости. Звали его Рамон Магсайсай.
Поначалу Магсайсай вообще ничего из себя не представлял в политическом смысле и никаких заметных постов не занимал, сумев пробиться лишь в депутаты парламента, но ЦРУ и лично Лэнсдэйл обеспечили ему стремительный карьерный взлет, сделав министром обороны, а потом и в президентское кресло усадив.
Магсайсай, в общем-то, был хорош и полезен, он позволял американцам вмешиваться во все сферы жизни Филиппинского государства, но имел и свои слабости — очень любил почести, хвалебные словеса и подарки, да и вообще давал понять, что хочет чувствовать себя «народным кумиром». И как бы абсурдно это ни звучало, Лэнсдэйл взялся за разработку новой психологической атаки, обеспечивающей ореол борца-националиста, задушившего «гидру негодяйского коммунизма» и спасшего тем самым филиппинский народ от верной гибели.
Жан Мари Дубле и Лион Мюрар, которые описывали события, происходящие в этот момент, свидетельствовали о том, что все искусство американской «политической рекламы» было задействовано для создания «Мифа Магсайсая».
Американцы были убеждены, что терять Филиппины им никак нельзя, упустить эту страну из своей сферы влияния смерти подобно, считали они, потому все средства шли в ход, вслед за психологическими атаками шло системное промывание мозгов населению архипелага.
