Во Франции уже появлялись идеи просветителей, гуманизм уже завоевывал умы человечества, а в Америке в это самое время разрастался гнойный очаг дикого, зверского эгоизма, причем одержавшего победу над другим, почти равным эгоизмом, и утвердившего свободу своего произвола.
Кстати сказать, зверское подавление индейского сопротивления, поначалу творимое от имени английской короны, потом стало чем-то вроде фетиша американской свободы, ведь после того, как появился самостоятельный вашингтонский субъект, то есть когда штаты объявили свою независимость, Англия некоторое время пыталась спекулировать на борьбе индейцев против вашингтонского режима и даже на определенном этапе поддерживала индейцев военными средствами (пытаясь лишить США возможности территориально разрастаться и тем самым вынудить их ограничить амбиции). Но в конце концов победила «свобода», то есть белые американцы отстояли свое право уничтожать индейцев, и тогда уж аборигенам досталось по полной программе, они умылись кровавыми слезами после «помощи» королевских войск.
Вот какой саженец дал корни на американской земле, вот какова его природа. Это хищное растение — феномен флоры, растение-терминатор, растение-мутант, на нем органически не могли вырасти доброкачественные плоды, это невозможно! И даже старея, трансформируясь, сия культура не может изменить своей природе, она всегда остается воплощением воинствующего, животного эгоизма, доводя его до абсурда.
Войны США начались еще до появления США, то есть младенец этот даже из утробы матери уже норовил кого-то ударить и пнуть, хотя и мамаша-то, то есть Англия, нужно отдать ей полное свинство, еще та стерва — никогда не упускала возможности причинить кому-либо зло.
Первые войны американцы начали конечно же против индейцев (кроме мелких стычек и карательных экспедиций были и большие, настоящие войны с племенами), я уже упоминал о них в предыдущей главе.
Как только вашингтонский режим чуть оперился, он почти сразу пустился во все тяжкие, пойдя по пути колониальных держав и становясь одной из них. И если речь действительно шла о свободе, то новый политический субъект должен был бы отрицать опыт колониальных хищников, поступать иначе, но молодой хищник лишь развивал его, не зря же говорят, что самые жестокие надсмотрщики получаются из бывших рабов. США лишь только выбрались из-под рабства своей родительницы — Англии и тут же принялись делать рабами других как в прямом, банальном смысле (американцы продолжали ввозить черных рабов, как это было во времена английского владычества), так и в политическом смысле, поскольку вашингтонский режим с места в карьер бросился на добычу колоний, устремился на поиск зависимых территорий, а поскольку мир к тому времени был уже поделен, американцы ввязались в военную борьбу за чужие колонии.
Именно эти мотивы и определяют характер первых войн США, вернее, первых агрессивных кампаний, поскольку настоящие войны в американской истории почти не случались, вашингтонский режим, как правило, вел односторонние агрессии, нападая на заведомо слабого противника, и почти всякий раз, по сути, это было лишь актом государственного терроризма. Безнаказанность удаленной от Старого Света территории агрессивных «белых людей» превратила в кровожадное чудовище их «молодую демократию».
И вот, натренировавшись на индейцах, отняв у них значительную часть земель, отхватив у французов Луизиану, вашингтонские стратеги вышли на новую орбиту, они развязали первые, по-настоящему заморские кампании на манер «взрослых» колониальных держав.
Это были две Берберийских войны, первая из которых происходила в 1801–1805-м, вторая — в 1815 году. Американцы развернули карательные операции против прибрежных крепостей так называемого «Варварского берега», расположенного на территории Северной Африки, где сейчас находятся Марокко, Алжир, Тунис и Ливия. Марокканский султанат тогда был независимым государством, а Триполитания, Алжир и Тунис все еще оставались вассалами Османской империи, хотя практически сделались уже отдельными субъектами и войну вели самостоятельно.
Контекст Берберийских войн чрезвычайно любопытен. Североафриканские государства представляли собой нечто среднее между пиратскими колониями (одной из которых еще недавно была и сама «Обитель демократии») и типичными средневековыми ханствами, взимавшими дань с тех, с кого удастся ее содрать. Американцы были вынуждены платить налог (который считали несправедливой данью), поскольку с самого восемнадцатого века уже вторгались в Средиземное море, пытаясь вести в нем торговлю и каким-то образом закрепить свое влияние. Марокканский султан, как и триполитанский паша, разумеется, не могли быть рады излишней активности заморских гостей, ведь и кроме американцев там промышляло немало прочих (французы, англичане, итальянцы, шведы), и арабы считали своим долгом периодически «щипать» гостей, захватывали их суда, требовали выкуп. Постепенно Англия и Франция сумели договориться с арабскими владыками Северной Африки, стали выплачивать определенный налог за плавание в их водах; когда в Средиземном море нарисовался торговый флот США, ему тоже пришлось платить этот налог, причем весьма немалый. Для того чтоб торговать на юге Европы и в Малой Азии, а налог не платить, американцы и начали войну против Триполитании, к которой (на стороне Триполитании) потом присоединились Марокко, Алжир и Тунис. Хотя объявления-то войны не было, вашингтонская сторона просто отказалась платить деньги (а плавать в водах Триполитании продолжала), потому паша и сбил флагшток на американском посольстве, в ответ янки направили свой флот в Средиземное море.
Не буду утомлять вас лишними деталями морских баталий, скажу лишь, что в общем и целом итог пришел к тому, что американцы фактически победили, сумев настоять на своем, и перестали выплачивать те суммы, которые считали несправедливой данью. Эта война была первой иностранной кампанией вашингтонского режима и сумела стать первой успешной зарубежной агрессией. Она не очень известна нынешнему американскому обывателю, но историки США почитают ее как славную викторию, делающую честь своей стране.
И может быть, все бы ничего, ведь одним из декларируемых мотивов и предпосылок этой войны была борьба с арабским пиратством на Средиземном море, которым промышляли магрибинские корсары, но существует такой нюанс, который не позволит отнестись к американской борьбе сколько-нибудь позитивно и с симпатией, ведь, пытаясь воспрепятствовать арабскому пиратству, американцы поощряли свое усовершенствованное каперство. Вашингтонские политики требовали не только беспошлинной торговли в чужих территориальных водах, но добивались еще и беспрепятственной торговли опиумом. Уже тогда, с самого начала, американцы промышляли этой мерзостью, обрекая на деградацию огромное число людских судеб.
Самым крупным государством-наркоторговцем в то время была Англия, с нею-то «молодая демократия» и сцепилась в борьбе за рынки сбыта, и главное — за регионы, откуда поставлялось зелье, один из которых располагался в ту пору в обширных владениях ослабевшей Османской империи, контроль над ее морями и выцарапали Англия, Франция и США.
Бизнес на опиуме был фантастически выгодным, американцы покупали наркотик в Передней Азии и продавали его в Китай и прочие территории Южной и Юго-Восточной Азии, делая тройной оборот вложений.
