В нем подробно описывался план нападения на СССР, уничтожения его центральной власти и расчленения страны, американцы рассчитывали молниеносно разгромить Советский Союз, имея возможность диктовать какие угодно условия тому населению, которому посчастливится выжить после бомбардировок:
«Все условия должны быть жесткими и явно унизительными. Они могут примерно напоминать Брест-Литовский мир 1918 г., который заслуживает самого внимательного изучения в этой связи».
По сути, в 1948 году Совет национальной безопасности США объявлял себя наследником германских милитаристов 1918 года! В директиве СНБ 20/1, впрочем, исправлялась «ошибка» кайзеровской Германии, а именно:
«Мы должны принять в качестве безусловной предпосылки, что не заключим мирного договора и не возобновим обычных дипломатических отношений с любым режимом в России, в котором будет доминировать кто-нибудь из нынешних советских лидеров или лица, разделяющие их образ мышления. Мы слишком натерпелись в минувшие пятнадцать лет, действуя, как будто нормальные отношения с таким режимом были возможны»
[184]
.
Но упомянутые 15 лет, то есть с 1933 года, — это восстановление дипломатических отношений между США и СССР, сотрудничество наших двух стран в войне против держав фашистской «оси». Не только мы, но все человечество видело, что Советский Союз защищал дело Объединенных Наций, включая США, а теперь, в 1948 году, выяснилось, что Америка «натерпелась»!
Чего же такого страшного они могли натерпеться? В этой связи вспоминается эпизод, описанный историком В. Фалиным, которого я уже цитировал в данной главе: «В декабре 1945 года в Москве проходило совещание министров иностранных дел. Первый госсекретарь Трумэна Бирнс, вернувшись в Штаты и выступая 30 декабря по радио, заявил: “После встречи со Сталиным я более чем когда-либо уверен, что справедливый по американским понятиям мир достижим”. 5 января 1946 года Трумэн дает ему резкую отповедь: “Все, что вы наговорили, — это бред. Нам никакой компромисс с Советским Союзом не нужен. Нам нужен Pax Americana, который на 80 процентов будет отвечать нашим предложениям”».
По-видимому, Америка натерпелась и измучилась по той причине, что мир не принадлежал ей на восемьдесят процентов.
Но вернемся к директиве СНБ 20/1. Речь в ней шла не только об уничтожении Советской власти, но и российской государственности, исчезновении нашей страны из числа великих держав, но эта директива, надо сказать, вызвала неистовый восторг Белого дома и легла в основу американской политики в отношении Советского Союза. Во многом и очень многом, даже в нумерации, она сходилась с директивой № 21, отданной примерно за восемь лет до этого Гитлером о плане «Барбаросса»…
[185]
Сходным с гитлеровскими стратегическими планами был и вопрос геноцида русского народа, являвшийся одной из главных целей всех составляемых планов ядерных бомбардировок, ведь, как было отмечено выше, именно уничтожение населения городов должны были преследовать эти атаки.
Впрочем, директива СНБ 20/1 полностью соответствовала американской традиции ведения войны, которой восхищался не кто иной, как Гитлер. В его новейшей биографии, написанной американским историком Дж. Толандом, сказано: «Гитлер утверждал, что свои идеи создания концентрационных лагерей и целесообразности геноцида он почерпнул из изучения истории… США. Он восхищался, что… в свое время на Диком Западе были созданы лагеря для индейцев. Перед своими приближенными он часто восхвалял эффективность американской техники физического истребления — голодом и навязыванием борьбы в условиях неравенства сил»
[186]
. Журнал «Ньюсуик» восхвалил эту книгу как «первую работу, которую должен прочитать каждый, интересующийся Гитлером… В ней сообщается много нового», а автор был удостоен в США премии Пулитцера.
* * *
Сороковые годы, в течение которых американские политики хотели успеть разбомбить СССР, пока он не стал на ноги, к счастью, истекли, американцы не решились или не успели обрушить на Москву и другие города нашей страны ядерный град, в 1949 году у Советского Союза появилось ядерное оружие, что стало шоком для вашингтонских стратегов, который тем не менее явился отчасти отрезвляющим ледяным душем, хотя отрезвил не до конца. Даже после установления ядерного паритета разработка планов нападения на СССР не прекратилась, более того, интенсифицировались исследования, направленные на такой сценарий превентивной войны, при котором американцы должны были нанести-таки удар, но остаться безнаказанными.
Ядерный паритет был дополнительным сдерживающим фактором, но не стал лекарством от агрессивности, которое подействовало бы на вашингтонских политиков. Потому-то они продолжали наращивать свою ядерную мощь и все более и более приближали ее к границам Советского Союза, что в конце концов привело к так называемому «Карибскому кризису», когда американские ядерные бомбы и ракеты были размещены даже в Турции, то есть в непосредственной близости от советских границ (что и предполагал один из планов, разработанных еще в сороковые годы).
Урегулированию Карибского кризиса посвящено немало книг, не стану подробно описывать его детали, они слишком хорошо известны, замечу лишь, что слово «урегулирование» подходит не совсем, ведь, несмотря на то что многим людям казалось, будто «холодная война» наконец закончилась (и было немало публикаций и исследований, в которых окончание «холодной войны» провозглашалось с началом разрядки), но агрессивное поведение США продолжало быть фактом, оно сделалось лишь более скрытным, более изощренным. Но планы нанесения ядерных ударов по территории СССР, а затем и России, когда Советского Союза уже не стало, после второго (и вновь ложного) «окончания» все той же «холодной войны» не перешли в разряд нереальных или фантастических сценариев, поскольку любой американский президент остается связанным преемственностью «крупных стратегических целей», в разряд которых никогда не входило долгосрочное дружественное партнерство с Россией. К сожалению, иллюзии такого партнерства до сих пор не изжиты у нас в стране и в известной мере возродились в эпоху Клинтона, который, однако, как сообщила газета «Вашингтон пост» в декабре 1997 года, в ноябре того же года подписал секретную директиву, в которой говорил о возможности нанесения ядерного удара по российским военным и гражданским объектам.
Дать объяснение такого решения Клинтон не счел необходимым. В том же 1997 году в документах по «стратегии национальной безопасности», подписанных Клинтоном, было заявлено, что США будут применять силу решительно и односторонне. В таком контексте высказанная несколько лет назад Мадлен Олбрайт надежда, что России «надоест тема НАТО» и что она перестанет воспринимать мир в тонах «холодной войны», несомненно, отзывается черным юмором, а «ястребиная» позиция Мадлен Олбрайт (во время войны в Боснии с раздражением спросившей Колина Пауэлла: «Зачем нужна великолепная военная структура, если вы говорите, что ею нельзя воспользоваться?»), которую некоторые (например, А. Янов) стремились представить неким исключением, как видим, напротив, лишь является последовательным развитием магистральной линии. И делать это тем легче, что необходимость маскировки исчезла вместе с могущественным соперником
[187]
.
