Для России в этой идее главная выгода в том, что если мы двинемся к союзу с Европой, то это усилит наши экономические, социальные и политические позиции, причем уже даже просто при заявлении о таком совместном движении. К тому же это усилит в нашем обществе европейскую составляющую. За последнее десятилетие российское общество снова деевропеизировалось. Был великий европейский XIX век, потом мы покатились прочь от Европы, потом было возвращение лет на десять–пятнадцать, а потом мы снова пошли к тому, что можно назвать «новым варварством», причем в первую очередь в ценностном, культурном и социальном отношении.
История все-таки не предопределяет наше развитие. Да, она влияет, да, она очень важна, но все-таки страны могут преодолевать свою историю, и примеров таких немало. Есть немало сторонников того, что ориентироваться России надо на Восток, поскольку мировым центром стремительно становится именно Азия. Но все-таки большинство как политиков, так и населения России придерживаются проевропейского направления. Европейцы думают, что нужны России по экономическим и технологическим причинам. На самом же деле экономически, технологически и финансово уже почти все можно получить на Востоке, разве что кроме определенных видов нефтебурильного оборудования. Поэтому не в этом сейчас дело. Сейчас России важно задать самой себе вектор социально-экономического развития.
Если посмотреть на современную российскую политику, в ней можно выделить две ключевые тенденции. Одна – мюнхенская речь Путина, где он высказал все претензии, которые накопились у России к Западу, НАТО, США и конкретно к внешней политике западных стран. Позже, в интервью газете «Коммерсантъ», он подтвердил, что мюнхенская речь по-прежнему актуальна и она должна лежать в основе российской внешней политики. Но вторая тенденция – любимая всеми «перезагрузка», которая ассоциируется с взаимоотношениями Обамы и Медведева в последние четыре года.
То есть в официальной внешней политике России нет однозначной геополитической ориентации, или ее не хотят провозглашать, желая культурно и политически сближаться с Европой, а экономически – с Азией. Конечно, есть риск, что трубопроводы, газопроводы, порты – все, что сейчас строится, а также рост товарооборота с азиатскими рынками – потянет Россию в сторону Азии просто по объективным причинам. Но тем не менее наиболее оптимальной стратегией для России выглядит именно социально-экономический и социально-политический союз с Европой и при этом значительная экономическая переориентация на Азию, поскольку именно там новые рынки и более дешевые товары. Ну и конечно, налаживание хороших, а может, даже и союзных отношений с США в узкой военно-стратегической области.
Европейцы, с одной стороны, ревнуют Россию и к Азии, и к США, но, с другой стороны, это их проблема – они настолько погружены в самих себя, что перестали быть серьезными политическими игроками. Они не хотят, чтобы Россия шла в Азию, они каждый раз нервничают, когда Россия договаривается с США, но сами они предложить ничего не могут, хотя Европа – это великое средоточие культуры и экономики. Но они не могут это продать миру, потому что у них недостаточно политической воли. Собственно говоря, Союз Европы, если он когда-либо состоится, в каком-либо виде, будет союзом стратегической решимости России и мягкой экономической социальной мощи Европы.
Азия тоже тянет Россию в свою сторону – когда международный клуб «Валдай» обсуждал перспективы внешней политики России, там был представлен доклад с предложением Союза Европы, и китайцы сразу начали выступать против него, указывая на все недостатки идеи и сложность ее выполнения. А когда еще один участник выступил, наоборот, за ориентацию на Азию, то точно так же всполошились европейцы. Поэтому можно с уверенностью сказать, что интерес к России сохраняется огромный.
И эта ревность, что европейская, что азиатская, опровергает распространенный у нас миф, что все заинтересованы в ослаблении России. Наоборот, никто не хочет слабой России, поскольку это слишком сильно изменит политический и экономический баланс сил в мире, – тот баланс, с учетом которого планируют свое будущее и Европа, и Азия
[13]
.
13
Вмешательство во внутренние дела страны
15 сентября 1924 года МИД Великобритании обнародовал знаменитое «письмо Коминтерна», которое якобы было написано главой Коминтерна Зиновьевым в ЦК компартии Великобритании и призывало британских рабочих и профсоюзы вести вооруженную борьбу против родного правительства с тем, чтобы его свергнуть.
Письмо вызвало грандиозный скандал. Британский МИД направил специальную ноту, в которой «письмо Зиновьева» трактовалось как «инструкции для британских подданных для насильственного свержения существующего строя в этой стране и разложения вооруженных сил Его Величества».
В своем ответе советская сторона отрицала подлинность письма и приводила ряд доказательств того, что содержание документа состоит из нелепостей, имеющих целью восстановить британское общественное мнение против СССР.
«Имею честь обратить Ваше внимание на прилагаемую копию письма от 15 сентября, полученного центральным комитетом британской коммунистической партии от Исполнительного комитета Коммунистического интернационала. Письмо содержит даваемые британским подданным инструкции работать над насильственным ниспровержением существующего строя Англии и над разложением вооруженных сил его величества в качестве средства для указанной цели».
(Из Ноты начальника Восточного отдела британского ведомства иностранных дел Грегори на имя полномочного Представителя Союза ССР в Лондоне от 24 октября 1924 года).
У власти в Лондоне в это время находились лейбористы, с которыми Москва вела тяжелые переговоры по достижению крайне важного для большевиков торгового соглашения. К тому же все это происходило накануне парламентских выборов, где шансы на победу лейбористов и настроенных по отношению к Кремлю намного жестче консерваторов были примерно равны. Так что Москва не случайно торопилась с подписанием и ратификацией торгового соглашения.
Вот на этом фоне в английской прессе и начало гулять письмо Коминтерна, за два пункта которых особенное ухватились консерваторы. Первый рекомендовал английскому пролетариату как можно сильнее надавить на партию лейбористов, чтобы ускорить подписание договора с Советским Союзом. А второй требовал усиления революционной пропагандистской работы в рядах британских вооруженных сил. Все это, разумеется, означало очевидное вмешательство Коминтерна и Москвы во внутренние дела Великобритании, что конечно же было недопустимо даже по тогдашним дипломатическим понятиям.
Однако тут же возникали и несколько «но», которые заставили отнестись к «письму Зиновьева» с определенным сомнением. Любой непредвзятый исследователь сталкивается с очевидным противоречием: с одной стороны, письмо действительно мало чем отличалось от той продукции, которую то и дело выдавал в те времена Коминтерн, то есть документ весьма напоминал подлинный. И если это и была фальшивка, то очень качественная, подготовленная с помощью людей, имевших прямое отношение к коминтерновской документации.
