До тех пор пока люди, стоящие во главе государства, верят в проповедуемые ими идеи и используют, как всегда в политике, и аморальные, и моральные средства – это живая политика. Но как только оказывается, что единственное желание – это увидеть себя, любимого, в кресле как можно дольше и как можно в более комфортном виде, все начинает рушиться.
Конечно, существует некая профессиональная этика политика, и ее можно охарактеризовать, перефразируя слова Станиславского: люби державу в себе, а не себя в державе. Для политика профессиональная этика – это служение государству, народу, истории, смыслу, целеполаганию. Насколько она созвучна народу, насколько отвечает времени, в какой степени мечта государственного деятеля сливается с мечтой народа – вот это определяет политика. Если у политика нет смысла, нет цели, нет идеи и он любит только себя, а народ для него есть средство самовыражения – этот политик губит страну, команду, все на свете и себя тоже.
Бывает и такая ситуация, когда служение национальным интересам аморально, поскольку нарушает моральные принципы по отношению к другим народам. Поскольку национальные интересы страны, за которые выступает тот или иной государственный деятель, вступают в противоречие и нарушают права, национальные интересы, жизненные ценности какие-то соседнего народа. Но политика – это и есть искусство возможного, в ней всегда идет балансирование на грани. Можно сказать: мои интересы требуют уничтожения целых народов, но это является абсолютно недопустимым. Более того, уничтожив эти народы, можно породить издержки для своего народа гораздо большие, чем договорившись с этим народом. Можно уничтожать собственный народ и говорить при этом, что это ты делаешь ради чего-то, но это входит в глубокое противоречие с существованием народа и народ исчезает.
Можно проводить жестокие действия, но эти жестокие действия окажутся эффективными, можно проводить такие действия, которые окажутся и жестокими, и неэффективными, а можно проводить действия, которые вроде бы являются эффективными, но являются настолько чудовищно-аморальными, что они вдруг превращаются в неэффективные. Поэтому между нравственностью и эффективностью нет альтернативы. Нравственность – это уроки, данные человечеству по поводу того, как надо жить, чтобы не уничтожать самих себя.
Но существует и так называемая «историческая целесообразность». Ведь абсолютизация нравственности, так же, как ее уничтожение, одинаково приводят к уничтожению истории. История без нравственности не существует, но она и не существует в абсолютной нравственности. Она существует в сложнейшей диалектике возможного и требуемого. Если человечество перестанет двигаться, оно начинает падать вниз, но каждое его движение наверх чем-то оплачено.
И политика, и мораль являются регуляторами этого, поэтому когда политик уничтожает соседний народ, то чаще всего это значит, что он плохой политик, не видящий более выгодных решений.
По поводу истории морализировать проще всего. Все знают, что нельзя делать историю в белых перчатках, но одновременно, что слово «компромисс» к морали неприемлемо. И если история – череда ужасов и безобразий, то какой в ней смысл? А если в ней есть смысл, то, значит, он продирается каким-то способом через весь этот ужас.
Что для вас важнее в действиях власти – эффективность или нравственность?
• Эффективность – 15,3%
• Нравственность – 84,7%
(По результатам опроса слушателей радио «Эхо Москвы»).
Нравственность – очень громкое и высокое слово, поэтому оно побеждает в любом опросе без конкретных примеров. Но если каждому из выбравших нравственность дать конкретный пример хотя бы из нашей современной жизни, то практически наверняка они проголосуют в пользу эффективности. Потому что каждый хочет от власти эффективности для себя: зарплаты, социальных льгот, стабильности и так далее.
Но все равно хорошо, что люди хотя бы разумом выбирают нравственность, потому что цинизм порождает небрежность. Как только человек начинает действовать цинично и ему кажется, что методы не имеют значения, – начинается саморазрушение. Даже если сразу, сегодня, издержек не будет или кому-то покажется, что их нет, они обязательно будут завтра
[17]
.
16
Героизация лидера
4 октября 1910 года родился предполагаемый основной автор брежневской книги «Малая Земля» прозаик Аркадий Сахнин. Кто постарше – помнят эти знаменитые воспоминания – «Малая Земля», «Целина» и «Возрождение», где описывался героический путь Леонида Ильича во время Великой Отечественной войны и за которые он даже получил Ленинскую премию по литературе. И более того, эта трилогия была включена в учебники по литературе, и школьники брежневской эпохи должны были в обязательном порядке ее изучать.
«Где вы были в годы войны? Сражались на Малой Земле или отсиживались в окопах Сталинграда?»
(Анекдот брежневских времен).
Сталинградское сражение было действительно одним из самых важнейших и кровопролитнейших в Отечественной войне, и тем не менее ироничное отношение к тем, кто сражался в 1943 году на Малой Земле, которое установилось в стране после появления мемуаров Брежнева – несправедливо.
Эта земля была изрядно усеяна осколками. И там гибли наши люди, и на Малой Земле совершались подвиги. После 255 дней обороны плацдарма на Малой Земле двадцать один воин вполне заслуженно получил звание Героя Советского Союза.
Конечно, масштабы сражений и их роль в Отечественной войне были несравнимо разными. Но надо помнить, что размер могил и для тех, кто пал под Сталинградом, и для тех, кто погиб на Малой Земле, один и тот же. И похоронки дома матери и жены получали одинаковые.
Операция «Море» по высадке десанта на Малой Земле – считалось, что ее захват поможет освобождению Таманского полуострова, – была подготовлена плохо. Поэтому основные силы были противником уничтожены, за что вице-адмирал Октябрьский был снят с должности и отправлен в тыл командовать Амурской речной флотилией.
Совсем иначе сложилась судьба вспомогательного отвлекающего десанта под командованием майора Цезаря Кунникова. Вооруженный всего лишь стрелковым оружием, десант провел свою часть операции блестяще, закрепившись на Малой Земле в районе Станички. Все попытки немцев сбросить в воду этот небольшой отряд морской пехоты – первоначально их было, включая командира, всего-то двести семьдесят один человек – провалились.
Чуть позже на помощь бойцам Кунникова перебросили еще два отряда десанта, а затем советское командование, убедившись в том, что морская пехота вгрызлась в землю всерьез и держится, несмотря на беспрерывные атаки и жесточайшие обстрелы с земли и воздуха, начала перебрасывать туда дополнительные силы. А вся территория, где они оборонялись, покрылась сложнейшей и глубокой сетью траншей. Это и помогло выдержать 17 апреля мощный штурм, когда на плацдарм двинулись двадцать семь тысяч отлично вооруженных немецких солдат при активной поддержке авиации.
