Нельзя сказать, что позиция ЮАР никогда не находила поддержки. Как известно, вмешательство СССР в Анголе разбило единство афро-азиатского блока, хотя и ненадолго. Не только Заир, нередко выступавший против СССР, но и Замбия, приютившая центры нескольких национально-освободительных движений, резко выступила против советского вмешательства. Каунда даже обвинил СССР в расизме: «йоханнесбургская „Star“ с радостью цитировала его слова о том, что, когда черные борются против белых, СССР не дает им такого оружия, какое он дает черным, когда они борются против черных» [285] . Только приглашение Каунды в СССР и визит Н. В. Подгорного в Замбию уладили эту ситуацию.
Но нараставшее в мире неприятие политики апартхейда и усиливавшаяся кампания против него делали южноафриканскую пропаганду в ООН невозможной. Внутренняя политика ЮАР все больше противоречила тенденциям мирового политического развития второй половины ХХ в. В 1974 г. ЮАР была отстранена от участия в деятельности Генеральной Ассамблеи из-за своей расистской политики внутри страны и оккупации Намибии, что практически полностью лишило ее этой важной трибуны.
Отпор СССР с этого времени давался в основном южноафриканскими СМИ и представителями НП в парламенте. Вот одна из парламентских резолюций на эту тему: «… эта палата обеспокоена новыми проявлениями колониализма и империализма в Африке, выражающегося в действиях русских и кубинцев в Анголе, и призывает страны в Африке, как и на Западе, сплотиться, чтобы вместе пытаться всеми силами бороться против этого зла» [286] . Пропагандистское воздействие таких заявлений на кого бы то ни было, кроме большинства белого населения самой ЮАР, было нулевым.
К тому же и методы южноафриканской пропаганды были не слишком умелыми. Генеральная Ассамблея ООН не являлась тем форумом, где можно было убедить большинство антикоммунистическими пассажами, а других аргументов у пропагандистов ЮАР имелось немного. Лейтмотивом пропаганды ЮАР было и утверждение, что Южная Африка является частью западного «демократического», «свободного» мира. Видимо, южноафриканские пропагандисты не понимали, что самому Западу такие высказывания отнюдь не на руку.
Часто плачевная экономическая ситуация в соседних странах противопоставлялась «процветанию» бантустанов. Упоминалась и роль ЮАР в развитии тех африканских стран, которые поддерживали с ней отношения. Но советская пропаганда объясняла плачевное положение соседних стран агрессивной политикой ЮАР, и этот аргумент был для них значительно более приемлемым: ведь иначе пришлось бы признать, что в своем плачевном состоянии они виноваты сами.
В 1975 г. в южноафриканской пропаганде появился еще один мотив: присутствие кубинских войск, советского оружия и советников в Анголе и поддержка ими «марксистского» правительства МПЛА. Это стало постоянным оправданием и оккупации Намибии, и военного вмешательства в Анголе и Мозамбике, и рейдов южноафриканской армии в другие «прифронтовые» страны.
ЮАР проигрывала пропагандистскую войну за рубежом не только потому, что вновь освободившиеся страны «коммунизмом» и «марксизмом» было не запугать, но и потому, что в самой ЮАР либеральная пресса и оппозиция открыто обсуждали и осуждали масштабы вмешательства ЮАР на чужой территории. В 1985–1987 годах, например, подробности и масштабы военного присутствия ЮАР в Анголе были постоянной темой выступлений в парламенте лидера официальной оппозиции – Прогрессивной федеральной партии (ПФП) – Ф. фан Зейл Слабберта. Слабберт приводил конкретные цифры и факты, расходившиеся потом по всему миру [287] . У СССР ни либеральной прессы, ни парламентской оппозиции не было, и истинные масштабы советского вмешательства в Анголе не известны до сих пор.
Не могло усилить позиции ЮАР и впечатление паранойи, создававшееся руководством страны и идеологами доктрины «тотального наступления». Член парламента от Национальной партии и один из руководителей Брудербонда внес на рассмотрение парламента проект резолюции «против подрывного пропагандистского наступления на Южную Африку… и распространения информации с целью противодействия ему как внутри страны, так и за рубежом… а также за создание позитивного образа Южной Африки». В ней говорилось: «Непосредственной целью этих людей [„врагов Южной Африки“. – А. Д., И. Ф. ] является разрушение южноафриканской торговли, недопущение капиталовложений в Южную Африку, прекращение иммиграции и туризма в Южную Африку, недопущение иностранных компаний в Южную Африку. Более того, они пытаются нарушить спортивные связи и дипломатические отношения Южной Африки. За всем этим стоит коммунистическая Россия, страна, которая стремится к мировому господству и планирует наступление на весь Юг Африки, а по ходу дела направляет все внимание своей пропаганды на Южную Африку… Враги Южной Африки, которые распространяют эту пропаганду, – это ООН, Всемирный совет церквей, Россия, международный коммунизм и его многочисленные прихлебатели, в том числе ОАЕ, большинство социалистических стран третьего мира и главное – розовые либералы академического мира и новостных медиа всего мира и профессиональные активисты, работающие против Южной Африки. Среди последних много коммунистов, бежавших или изгнанных из страны…» [288]
По мнению Ф. Нела, южноафриканская пропаганда использовала три метода: преувеличение советской военной мощи, инфраструктурных возможностей и политической воли; преувеличение размеров и масштабов советской военной помощи национально-освободительным движениям; изображение русских жестокими, распущенными и аморальными [289] . Размеры советской военной помощи неизвестны, поскольку архивы, содержащие данные на этот счет, до сих пор закрыты. И о советском военном потенциале специалисты до сих пор расходятся во мнениях. Что до жестокости, распущенности и аморальности, то советская пропаганда награждала этими чертами своего главного противника по холодной войне – американцев.
Однако Нел не упомянул еще об одной особенности южноафриканской пропаганды. Этот политический жанр вообще редко обходится без искажения истины, но обычно в основе всякой пропаганды лежит хоть какая-то доля правды. Советская пропаганда нередко использовала факты избирательно и подправляла их. Результатом часто была картина, далекая от объективности, а иногда и от действительности. Но в том, что касается прямых цитат, советские пропагандисты редко прибегали к заведомой лжи. Южноафриканские политики и пропагандисты, не стесняясь, выдавали за точные цитаты нечто совершенно несообразное или попросту выдуманное.
В свою бытность министром обороны П. В. Бота, например, говорил в парламенте: «Вся стратегия русских отчетливо обрисована… в русских учебниках. И русским министром обороны, который заявил на весь мир, как он хочет использовать русский флот для устрашения, чтобы работала их внешняя политика и они сохраняли контроль. Ее четко выразил г-н Брежнев, сказав, что… они хотят, чтобы в будущем ничто в мире не происходило без их разрешения» [290] .
Другой член парламента от Национальной партии утверждал: «Ленин, отец советского коммунизма, еще в 1919 г. говорил:
„разлагайте молодежь, отрывайте их от религии, заставьте их интересоваться сексом“… Лаврентий Берия… сделал следующее заявление…: „сочетайте молодость, секс, музыку, наркотики и восстание с изменой“. У нас и было такое сочетание… Оно было в Ривонии… Делая наркотики легко доступными, восхваляя дикость и стимулируя людей сексуальной литературой, политико-психологический работник может создать требуемую атмосферу хаоса, безделья и отсутствия ценностей. В этой обстановке тинэйджеру нужно предложить решение, которое даст ему полную свободу, т. е. коммунизм. Мы прошли через это в Соуэто… Изощренная психологическая стратегия коммунистов… заключается в разрушении всех норм морали через пропаганду порнографии и аморальности в книгах, журналах, кинофильмах, радио, телевидении и свободной прессе…» [291]
