Нельзя полагать, что на следующий день после прихода к власти вы примете закон о национализации ТНК. Пожалуйста, помните, что ваша страна будет развиваться в контексте мировой капиталистической экономической системы, с которой экономика Южной Африки органически взаимосвязана… Невозможно будет разорвать эти отношения так быстро, как вам хотелось бы… Национализация необязательна во всех ситуациях и по отношению ко всем отраслям промышленности… Судя по тому, что мы здесь слышали, и по тому, что я знаю… первым объектом национализации должен быть Центральный банк, который нужно превратить в оружие государства, в орган, который от имени государства и с использованием его средств будет контролировать в большей или меньшей степени всю деятельность частного капитала, в том числе монополистического.
Вам следует всегда помнить, что национализация, безусловно, не означает немедленной, сиюминутной экспроприации. Многие африканские революционеры совершили эту ошибку. Они… попытались национализировать или экспроприировать частную собственность. Между тем национализацию можно было провести через компромисс с частными интересами при определенных условиях, например 49 % на 51 %. Никогда не забывайте, что транснациональный капитал не уступит своих позиций без борьбы и без вооруженной борьбы в случае успешной национализации, без того, чтобы превратить Южную Африку в плацдарм возможной иностранной агрессии, несмотря на солидарность и поддержку Южной Африке со стороны социалистических стран… Товарищи, будьте осторожны!» [1037]
Отношения с АНК
Семинары в Комитете солидарности были далеко не единственным проявлением несовпадения взглядов и восприятий заметной части советской общественности и АНК в конце 1980-х годов. Собственно, до этого судить о взглядах советской общественности было трудно, так как в средствах массовой информации находили отражение только официальные точки зрения. О взглядах и настроениях рядовых членов АНК тоже судить было нелегко, но судя по документам того времени, в том числе и конфиденциальным, эти настроения были весьма далеки от идей «неконфронтационности», распространявшихся тогда в СССР.
В докладе Комиссии по стратегии и тактике, представленных Национальной консультативной конференции АНК, проходившей в городе Кабве в Замбии в 1985 г., говорилось: «Комиссия полагает, что нашему Движению давно пора применить принципы ВБР [1038] к вопросам вооруженной борьбы». Стоит, вероятно, напомнить, что содержание и миссия ВБР определялись как «создание и подготовка революционной армии для участия в Революции – т. е. захвата, укрепления и защиты политической власти» [1039] .
На практическом уровне подпольную политику АНК внутри страны в условиях подъема массовой борьбы против апартхейда во второй половине 80-х годов определял, видимо, другой секретный документ – описание «органов народной власти». В нем говорилось, например:
«Стратегической целью нашей Национально-демократической революции является свержение расистского режима и захват власти народом – рабочими, безземельными сельскими массами, интеллигенцией, студентами, мелкими бизнесменами и другими. Чтобы эта власть служила интересам народа, мы должны разрушить расистскую государственную машину и политические, экономические, социальные и культурные отношения системы апартхейда. На их месте будет создана новая государственная машина и отношения истинного равенства… На этом этапе мы можем использовать объединенную силу всех форм борьбы, чтобы сокрушить институты режима и создать наши собственные. В целом нужно добиться следующего:… вся система должна стать невыносимой для масс: политические, социальные и экономические трудности должны быть тяжелейшими… Такие условия необходимы, чтобы революция состоялась… Там, где органы режима разрушены, нам нужно создать новые… Такие органы будут включать весь народ. Поэтому они должны избираться, консультироваться с людьми и отчитываться перед ними… Таким образом, мы говорим о правительстве в процессе формирования со всеми соответствующими структурами: парламентом в форме уличных комитетов, например; армией и полицией в форме отрядов самозащиты и боевых групп; судами – народными судами…» [1040]
В программе ЮАКП «Путь к власти», принятой в начале 1989 г. на ее 7-м съезде на Кубе, главной целью партии вновь провозглашался «захват власти» путем вооруженной «революционной борьбы», а затем – строительство социалистического общества. Перемены в СССР едва упомянуты и к тому же безотносительно к Южной Африке [1041] .
Политику как АНК, так и ЮАКП во второй половине 80-х годов – как и прежде – определяли, таким образом, революционные идеалы. При такой системе ценностей перестройка с ее идеей мирного разрешения конфликтов и наведения мостов с Западом, не могла не вызывать у руководства АНК сомнений, как минимум.
Эссоп Пахад вспоминал: «… некоторые представители КПСС начали обсуждать это [гласность и перестройку. – А. Д., И. Ф. ] с мировым коммунистическим движением в Праге в журнале „Проблемы мира и социализма“… И те, кто работал в журнале, советская интеллигенция принимали это с большим энтузиазмом. У некоторых из нас такого энтузиазма не было… Я не был уверен, проводится ли эта политика интеллигенцией, чтобы освободить себя самое для своих собственных целей… или она имеет поддержку масс… Они двигались слишком быстро. Я не был уверен, что они вели за собой народ. И я не был уверен, что экономика была готова к таким шокам. Я был определенно за гласность и перестройку, но не был уверен в том, что было правильно выбраны время, темп перемен и глубина изменений» [1042] .
Но АНК менялся. Во второй половине 80-х годов, когда массовое движение в результате репрессий пошло на спад, в политике АНК появились новые тенденции. Как и политика СССР, она стала в тот период многослойной и неоднозначной. С одной стороны, конференция в Кабве приняла решение об интенсификации «народной войны» и поставила цель «сделать страну неуправляемой». С другой, часть руководства АНК начинала думать о переговорах. «Президент Тамбо и некоторые в АНК уже думали о начале переговоров, – говорил Пахад. – Даже не все руководство знало об этом, это приходилось держать в секрете, потому что были задействованы люди из Южной Африки, у которых могли возникнуть серьезные проблемы с режимом» [1043] .
Это был период и дипломатического наступления: с 1986 г. начались встречи с правительственными и деловыми кругами Англии и США. Разговоры о переговорах, переговоры о переговорах, встречи и контакты с оппонентами и противниками во второй половине 80-х годов стали не менее важной чертой тактики АНК, чем вооруженная борьба и пропаганда. Советские партнеры АНК были активными участниками дискуссий на эту тему. Идти на переговоры или не идти, с кем именно их вести, на каких условиях и когда – все это руководство АНК обсуждало с московскими коллегами.
Вопреки распространенному на Западе мнению, инициатором дискуссий о возможности переговоров и о роли СССР в этом процессе, был не СССР, а АНК. Э. Пахад утверждал, что уже во время визита Оливера Тамбо в Москву в ноябре 1986 г. член делегации Табо Мбеки говорил на встрече с аппаратом ЦК КПСС: «„Каково отношение Советского Союза к политическому урегулированию? У вас есть взгляд на это? У вас есть позиция? Нет, не позиция АНК, не позиция ЮАКП, а ваша собственная позиция?“… Он сказал им, что у Советского Союза должен быть свой независимый взгляд, который они должны высказывать в ООН, потому что западные державы захотят навязать нам политическое урегулирование. „А что вы можете предложить против этого?„» [1044]
