Англия аннексировала Западный Грикваленд в 1871 г. и присоединила его к Капской колонии, а Оранжевой республике выплатили компенсацию в 90 тыс. ф.ст. — сумма ничтожная по сравнению со стоимостью алмазов, добытых здесь старателями уже в самые первые месяцы. О настоящих хозяевах земли, местном африканском населении, никто не вспомнил.
Слухи об алмазах молниеносно распространились по всему свету, и уже в 1870–1871 гг. начался наплыв искателей наживы и приключений из разных стран, прежде всего англосаксонских. Стихийно возник поселок старателей, быстро превратившийся в город, названный Кимберли, по имени английского министра колоний, так стремительно захватившего район месторождений. На полтора или два десятилетия юг Африканского материка стал новым Эльдорадо для авантюристов всех мастей и калибров.
Южноафриканская алмазная и начавшаяся пятнадцатью годами позже золотая лихорадка в первые моменты напоминали то, что немного раньше, в 1848–1849 гг., пережила Калифорния — всеобщее помешательство, которое образно описано в одной из наиболее известных книг по истории Америки: «Ремесленники побросали свои орудия труда, фермеры оставили урожай гнить на полях, а скот — околевать от голода, учителя забыли свои учебники, адвокаты покинули клиентов, служители церкви сбросили облачения, матросы дезертировали с кораблей — и все устремились в едином порыве к району золотых приисков. Деловая жизнь в городах замерла, покинутые дома и магазины ветшали и приходили в упадок. Золотоискатели шли как саранча… с кирками, лопатами и ковшами для промывки золота» [82].
Люди приезжали на юг Африки, надеясь разбогатеть и вернуться на родину. По словам Киплинга, страна оказалась неласкова к ее героям, была «не добра и не верна». Богатство пришло к немногим, большинство лишь потратили привезенные с собой деньги. Но и те и другие зачастую оставались тут на всю жизнь: одни, чтобы не бросать прибыльное дело, другие — потому что не имели средств на обратную дорогу. Эти последние, уже простыми рабочими, заполнили потом южноафриканские города, фермы, рудники. Они же, как торговцы и охотники, проникали далеко в глубь материка и были проводниками колониальных войск или сами составляли отряды волонтеров для могущественных «строителей империи».
В значительной степени именно на южноафриканском материке возникла легенда о том, что Британскую империю создала не сознательная и целенаправленная деятельность ее правящих классов, а романтика искателей приключений, возведенных этой легендой в ранг национальных героев. Это — киплинговский «беззаконный сброд», «легион, не внесенный в списки… пролагающий путь для других». Такую идею повторяли не только литераторы. Генерал Гордон, завоеватель Судана, убитый махдистами в Хартуме, говорил, что Англию сделали великой не политики, что величие Англии создано искателями приключений.
Британская колониальная империя на юге Африки была создана, конечно, не усилиями рядовых старателей. Однако нельзя недооценивать и того влияния, которое оказал приток иммигрантов.
Раньше Южная Африка оставалась вне столбовой дороги европейской иммиграции, а с начала 1870-х годов численность белого населения стала очень быстро увеличиваться. В городе Кимберли, возникшем в 1870 г. на пустом месте, буквально через год оказалось уже 50 тыс. человек. Он стал вторым по численности населения во всей Африке к югу от Сахары. Вскоре его далеко обогнал «Золотой город», Йоханнесбург — сначала это был поселок золотоискателей: лачуги, наспех сколоченные из ящиков и рифленого железа. А в XX столетии его стали называть «маленькой Америкой» из-за небоскребов, первых на Африканском материке. Сейчас это крупнейший промышленный центр в Африке.
Южноафриканские миллионеры установили тесные связи с лондонским Сити и международным капиталом. Приток капиталов в Южную Африку, особенно из Великобритании, оказался очень бурным. Особенно быстро увеличивались капиталовложения в золотодобывающую промышленность. Только в 1889 г. (год наиболее бурного южноафриканского бума) в нее было вложено 12 млн ф. ст., а в 1890 г. общая сумма капиталовложений в рудники Ранда достигла почти 23 млн ф. ст [83]
На лондонской бирже с конца 1880-х годов южноафриканские акции (их называли «кафрскими») стали предметом самых бешеных спекуляций. «Никогда прежде не случалось ничего подобного биржевым спекуляциям, имевшим место в связи с Рандом», — писал известный американский историк У. Лэнджер [84].
Южноафриканское золото стало играть в мировой экономике намного б?льшую роль, чем алмазы. К тому же открытие золота произошло в те годы, когда мировая добыча находилась на самой низшей точке за всю вторую половину XIX века.
В период алмазно-золотого бума предпринимательство прошло в Южной Африке цикл развития от мелких старателей до монополистического объединения, одного из первых в истории мирового капиталистического хозяйства.
* * *
Южноафриканские события доходили до остального мира в ореоле фантастической романтики. Бриллианты, золото, нашумевший на весь мир алмаз «Звезда Южной Африки» — все это на необыкновенно экзотическом фоне. Кейптаун с его скопищем моряков со всех концов света… а вокруг космополитического портового города бурлит настоящая «черная» Африка — трудно придумать более яркое обрамление для приключенческой романтики. В этом увидели неповторимую прелесть многие писатели и поэты, как талантливые, так и бездарные. И посылали в Африку своих героев — на каравеллах и бригантинах, пароходах, а затем и аэропланах, заставляли их спасаться из кейптаунских притонов и истреблять бесчисленное множество львов и слонов на просторах к северу от мыса Доброй Надежды.
Оттачивая свое мастерство, Майн Рид обращался не только к американскому «Дикому Западу», но и к южной оконечности Африки, развернул там сюжеты трех своих книг. Луи Буссенар нашел там своих «похитителей бриллиантов». Жюль Верн не только отправлял туда многих своих героев, но даже написал роман под таким несколько неожиданным заголовком: «Приключения трех русских и трех англичан в Южной Африке». Райдер Хаггард, проведя на юге Африки молодые годы и найдя там прообраз своего героя — охотника Алана Куотермейна, именно там стал писателем и посвятил этим местам свои наиболее известные романы, начиная с «Копей царя Соломона» (1885 г.). Конан Дойл связал с Южной Африкой свой первый роман — «Торговый дом Гердлстон» и впоследствии написал еще две «южноафриканские» книги. В его собственной жизни Южная Африка заняла важное место. Он не раз бывал там: в 1900 г., во время бурской войны, работал в английском госпитале в Блумфонтейне, a за год до смерти снова объехал Южную Африку. Киплинг воспевал «волны у мыса Бурь». Для него Южная Африка — «женщина прекрасней всех, всех боготворимей», и «…краса ее влекла джентльменов без числа дьявольской стихией…»
В России эта литература выходила огромными тиражами. Ею зачитывались не только в Петербурге, Москве, во всех сколько-то крупных городах, но и в глубинке и на далеких окраинах Российской империи.
Зулус — герой казахского эпоса
В октябре 1979 г. Аполлон Давидсон получил письмо из Алма-Аты от профессора А. Дербисалина, специалиста по истории казахской литературы. Он писал, что в конце XIX века казахский народный сказитель Акылбай Кунанбаев создал сказание-поэму «Зулус». Дербисалин спрашивал, что могло быть ее источником.
