Архангельск и Мурманск
Довольно широко известно, что британские корабли привозили в Архангельск и Мурманск вооружение, боеприпасы, продовольствие. Это называлось «русские конвои». В конвоях принимали участие и моряки-южноафриканцы.
Первый конвой — большой караван судов — отправился в Россию в сентябре 1941 г. В его составе был минный тральщик «Гусар». Он прошел невредимым весь путь до Архангельска — редкое везение для «русских конвоев». В Архангельске он оказался схвачен льдами. С помощью советского ледокола «Ленин» он добрался до Мурманска. Там ему, как и нескольким другим судам британского флота, пришлось задержаться надолго. Лишь в январе 1942 г. отправился в обратный путь. На его борту были английские летчики. Они сопровождали самолеты «Спитфайр» и, передав их советским летчикам, возвращались на родину.
В Англии «Гусару» пришлось отдыхать недолго. Вскоре, весной того же 1942 г., его опять направили в Мурманск. На этот раз немецкие самолеты обнаружили судно, преследовали, атаковали. Но все же он добрался до Мурманска. И пробыл там до июля.
В экипаже этого минного тральщика был и южноафриканский офицер, чье имя потом приобрело известность. Он стал коммодором (последний чин перед адмиральским) и кавалером многих орденов.
На российскую землю он ступил уже опытным моряком. Вырос в южноафриканском городе Порт-Элизабет. На флоте служил с 1935 г.
Имя этого человека — Уильям Дуглас Хогг. Он, как и другие ветераны «русских конвоев», был приглашен участвовать в нашем симпозиуме. Им вручили российские медали в честь 50-летия Победы. И мы слушали их рассказы.
Южноафриканцы принимали участие в той известной схватке в Северном море, когда крейсер «Эдинбург» с сопровождавшими его кораблями шел из Мурманска домой в Англию. Тральщики, в том числе и «Гycap», сопровождали караван в начале пути. 19 апреля они уже возвращались в Мурманск. Но на следующий день судам опять пришлось менять курс и возвращаться к каравану. Им сообщили, что вечером 30 апреля немецкая подводная лодка торпедировала «Эдинбург». Поврежденный крейсер попытался идти в Мурманск, а это 200 миль пути. Советская канонерка «Рубин» и два английских эскадренных миноносца патрулировали вокруг него, охраняя от подводных лодок. Но вскоре на горизонте появились три немецких миноносца. «Эдинбург» получил вторую торпеду — с противоположного борта, прямо напротив первой пробоины. Теперь уже только верхняя палуба и киль держали корабль, не давали ему разломиться пополам. На «Эдинбурге» кроме экипажа, было несколько сот человек, возвращавшихся из Мурманска в Англию. 840 моряков спаслись. Их подобрали миноносцы. Из южноафриканцев погибли двое.
Все корабли, кроме «Эдинбурга», пришли в Мурманск. Там они получили послание от командира советской канонерки «Рубин»:
«Советские моряки были свидетелями героической борьбы английских моряков с превосходящими силами врага.
Английские моряки выполнили священный долг перед своей родиной.
Мы гордимся стойкостью и мужеством английских моряков — наших союзников…»
Это лишь два эпизода истории участия южноафриканцев в «русских конвоях».
С августа 1941 по май 1945 г. в Мурманск и Архангельск прошли 35 караванов — 715 кораблей. В самом тяжелом сражении из 36 кораблей конвоя PQ 17 погибло 23.
Во время войны в британском флоте было 3 тыс. южноафриканцев. Никто не подсчитывал, сколько из них участвовали в «русских конвоях». Но сохранилось немало свидетельств. Например, письмо южноафриканского лейтенанта Питера Филипа к родителям с описанием его участия в этих опасных плаваниях. Он был награжден медалью, как и лейтенант-коммодор Энтони Трю, коммодор А. Помрой.
Лучшему другу
В военном музее, что в старой кейптаунской крепости, хранится маленькое зеркальце. На оборотной его стороне старательно нацарапана надпись: «От советских летчиков — лучшему другу Wolhuter, sergeant S.G. за оказанную помощь. Герой СССР Козуля 5.12.43».
Зеркальце было подарком Валли Вольхютеру, южноафриканскому сержанту, африканеру, который помог выжить четырем пленным советским летчикам в Германии.
Валли Вольхютер, тоже пленный, был одним из переводчиков в лагере военнопленных в Германии возле Мюльберга. Однажды к нему подошел молодой русский, Фрол Козин, и попросил помочь четырем советским летчикам — заключенным тюремного барака.
После наступления темноты пленным было запрещено выходить из своих бараков. Но Вольхютер пошел за Козиным — из сочувствия к русским. Как известно, советское правительство отказалось подписать Женевскую конвенцию о военнопленных. Поэтому они не получали посылок и другой помощи от Международного Красного Креста. Голодали. Красный Крест не защищал их интересы. Гитлеровские власти вообще обращались с ними неизмеримо хуже, чем с американцами или англичанами.
«С того самого момента, как они попадали в плен, подавляющее большинство из них оказывались в таком аду, который невозможно описать, и вряд ли когда-нибудь можно будет дать о нем реальное представление <…> Почти у всех русских пленных отнимали обмундирование и вместо него давали самую безобразную и унижающую одежду, которая делали их изгоями. У них отнимали сапоги и давали им деревянные башмаки с тряпками (так называемые Fusslappen), которыми обматывались ноги вместо носков».
Так писал впоследствии Вольхютер [430].
То, что он увидел в тюремном бараке, было ужасно. «Там было страшно холодно. Печь не топилась, а на койках не было ни одеял, ни соломенных тюфяков. У меня сердце переполнилось жалостью». Фрол открыл дверь, ведущую в умывальню с цементным полом. Тут было еще холоднее. Здесь и находились четыре пилота. Их посадили туда за попытку к бегству. Козуля показал Вольхютеру медаль, которой он был награжден за 550 затяжных прыжков и сказал, что он был когда-то чемпионом мира в этом виде спорта. А в э тот тюремный карцер его посадили не только за попытку к бегству, но и за отказ выступить по немецкому радио с осуждением Советского Союза.
На следующую ночь Вольхютер пришел к летчикам вместе с английским сержантом Билом Дэвиcом. А затем они вместе стали собирать продукты у других пленных из присылаемых им посылок: по чайной ложечке сахару, по кусочку печенья, по ломтику мяса. Это привело к созданию в лагере «Комитета взаимопомощи». Помогать больше всего пришлось русским, а также пленным итальянцам, которых содержали еще хуже русских, поскольку считали их предателями.
Летчики выжили. Свидетельство их благодарности хранится в музее старой крепости в Кейптауне.
* * *
В начале 1995 г. в 22-м номере газеты «Нью бридж», выходившей на русском и английском языках, мы опубликовали ту надпись на оборотной стороне зеркальца.
Колин Эглин, один из старейших членов парламента ЮАР и ветеран Второй мировой войны, придя на встречу 24 апреля и прочитав этот материал в «Нью бридж», сказал А. Давидсону, что Валли Вольхютер — его друг, что он жив и вполне здоров. Вольхютеру было тогда 82 года и жил он в одном из красивейших мест Южной Африки, в поселке Германус под Кейптауном. Что старый солдат будет рад встретиться и приглашает к себе.
