Прекращение деятельности советского консульского представительства в Южно-Африканском Союзе не означает разрыва дипломатических, торговых и прочих отношений, которые в будущем могут вестись через советского посла в Лондоне, через посредство верховного комиссара Союза там» [447].
Советским дипломатам было приказано покинуть Южную Африку до 1 марта 1956 г. Дом консульства в Претории (на Правительственной авеню, 791) превращался в дом для престарелых. О советских кинофильмах, оставшихся в этом доме, советская сторона заявила: «…соответствующие советские организации не будут иметь возражений, если эти фильмы будут уничтожены на месте» [448].
Обвинение в связях с «подрывными элементами» Генеральное консульство сочло нужным опровергнуть. В ноте, направленной им в МИД ЮАС, говорилось: «…связи сотрудников советских консульских учреждений с представителями различных слоев населения Южно-Африканского Союза не выходили за рамки общепринятых в таких случаях форм общения» [449].
В своем последнем интервью консул Иванов назвал разрыв отношений «…трагедией для обеих наших стран, особенно для Южной Африки… У меня были такие большие планы по улучшению отношений между нашими странами. Я почти закончил приготовления к приглашению группы министров южноафриканского кабинета и членов парламента посетить Советский Союз и посмотреть на страну своими глазами. Я также надеялся наладить обмен учеными и горными инженерами. Мы многому можем поучиться друг у друга. Я уверен, например, что советские инженеры и ученые могли бы решить проблему нехватки воды в Южной Африке» [450].
* * *
Каковы были результаты деятельности консульства в послевоенное десятилетие?
Сколько-то заметные экономические и торговые связи не возникли. Предложений было много. Еще в разгар войны, в апреле 1943 г., ЮАС предложил поставлять Советскому Союзу хром [451]. Интерес к торговле с СССР вскоре после войны проявила фирма «Дом Мозенталь». Она намеревалась поставлять Советскому Союзу большие партии шерсти, а закупать асфальт и другие товары. Еще раньше заявила о своем решении торговать фирма «Рогов и К°» [452]. Но эти предложения так и не осуществились.
В отчете консульства за 1944 г. говорилось, что «…деятельность коммерческого атташе ограничивалась сдачей в прокат и продажей наших фильмов, продажей нашей периодики и литературы… реализацией грампластинок, оформлением посылочных операций. Всего выручка коммерческого атташе за 1944 год составила 4343 фунта. Никаких других коммерческих операций по импорту и экспорту не было» [453].
Положение не изменилось и после окончания войны. Общество «Друзья Советского Союза» в марте 1947 г. просило коммерческого атташе передать в Москву, что лучшим методом познания СССР и завоевания симпатий к нему было бы развитие торговли [454]. Однако в отчете генконсульства за 1947 г. сказано, что «…какой-либо торговли между Советским Союзом и ЮАС в 1947 году практически не было» [455].
В 1951 г. ряд крупных южноафриканских фирм обратились в Генконсульство с предложениями импортировать из СССР лес, железнодорожные шпалы, пушнину, рыбные консервы, бумагу и даже сельскохозяйственные машины, и ввозить в СССР шерсть, слюду, асбест и кожу [456]. А Генконсульство ставило перед Москвой вопрос об импорте из ЮАС олова, меди и промышленных алмазов [457].
Были и другие проекты, однако по разным причинам, судя по всему, по вине обеих сильно не доверявших друг другу сторон, все уходило в песок. В 1954 г. СССР экспортировал в ЮАС товаров всего на 20 тыс. руб. [458]
Экспорт СССР в ЮАС достиг высшей точки, как это ни парадоксально, уже после закрытия Генконсульства. В 1956 г. он составил 2,1 млн руб. А импорт СССР из ЮАС достиг кульминации даже годом позднее. В 1957 г. — 106,8 млн руб. [459] Но и этот объем, конечно, очень мал.
В 1959 г. южноафриканские бизнесмены вели переговоры в Министерстве внешней торговли СССР в Москве с представителями Машиноэкспорта, Машиноимпорта, Станкоимпорта, Техноимпорта, Разноимпорта. Речь шла и о покупке южноафриканских цитрусовых в СССР и о продаже в Южную Африку советской водки и икры [460]. Но это было уже накануне бойкота Южной Африки мировым сообществом и практических результатов не имело. В июне 1960 г. Министерство внешней торговли СССР дало указание внешнеторговым организациям воздерживаться от заключения сделок на закупку южноафриканских товаров и на продажу советских товаров в Южную Африку [461].
Та же картина и в области культуры. Еще в мае 1945 г. исполняющий обязанности генконсула Зябкин сообщал в Москву: «Было высказано много пожеланий о посылке советских артистов — пианистов и скрипачей — на гастроли в Южную Африку. Я, со своей стороны, приветствовал бы такое начинание» [462].
Но никаких обменов музыкантами, артистами, художниками так и не произошло. Все, что делалось, было плодом усилий общества «Друзья Советского Союза».
Конечно, и южноафриканские власти косо смотрели на контакты. И все же всемирно известного советского скрипача Давида Ойстраха приглашали приехать в октябре 1956 г., на 70-летие Йоханнесбурга. Приглашение пришло весьма заранее, более чем за год — в декабре 1955 г., т. е. еще до разрыва консульских отношений. Советские власти ответили отказом [463].
Консульство передавало статьи, присылаемые из Москвы для южноафриканских газет. Они публиковались в кейптаунском еженедельнике «Гардиан», в йоханнесбургских журналах «Совьет лайф», «Гармент уоркерс» и «Демократ». Но редакторы жаловались, что статьи очень велики, их приходится сокращать, и к тому же многие статьи по своей теме не интересуют читателей [464].
В сохранившихся материалах консульства большое место занимают письма с выражением отношения к Советскому Союзу и его политике. Они приходили не только из Южной Африки, но и из многих других африканских стран. Ведь советское консульство да посольство в Эфиопии были единственными советскими дипломатическими представительствами в Африке южнее Сахары.
Больше всего приветствий и поздравлений с юбилейными датами приходило от общества «Друзья Советского Союза», от связанных с ним лиц и организаций, от некоторых профсоюзов и, разумеется, от коммунистов.
Сохранились и такие послания: африканер из Гугенот юниверсити колледжа в Велингтоне написал советскому дипломату Вышинскому. Он выразил уверенность, что Вышинский говорит на африкаанс, послал ему в знак признательности грамматику языка африкаанс и попросил советское правительство организовать из Берлина радиопередачи на африкаанс [465].
Д-р Ван Атвеген из г. Тейнисен (Оранжевая провинция) подарил Сталину львенка по имени Чака. Львенок был помещен в Московский зоопарк [466].
Писем с протестом против политики Советского Союза в делах консульства мало. Очевидно, те, кто осуждали Советский Союз, считали бесполезным вступать в контакт с консульством. Среди исключений — несколько посланий от южноафриканских мусульман с яростным протестом против статьи об исламе в «Большой советской энциклопедии». Об этой статье они узнали из южноафриканского журнала «Мослем дайджест». 400 мусульман из Лусаки даже послали из-за этого петицию в Верховный Совет СССР. А в январе 1955 г. мусульманин из Дурбана просил cоветского премьер-министра Г.М. Маленкова принять ислам и объявить Россию мусульманским государством и выразил уверенность, что Маленков последует его совету [467].
