Можно было посочувствовать жертвам и восхититься героями этой истории – правозащитниками, которые пытались помочь беспомощным и записывали нарушения, на свой страх и риск; но, оказавшись в мрачной череде неудач, вряд ли чему-то научишься. Это прежде всего не история благородных националистов, отрицающих свое право на самоопределение. Это не было и просто рассказом о внешнем финансировании исламских террористов, атакующих российское государство. Скорее, эта череда ошибок и преступлений, совершенных многими людьми, усилила последствия предыдущих преступлений и ошибок, вызвавших у человека способность к невообразимой жестокости, которая возникает в условиях анархии, когда люди с оружием привыкли его исполнять.
Историки обычно задаются вопросом, было ли милитаристское государство Пруссии превращено в современную Германию или же сама Германия стала прусской, целое ли было переделано по образу и подобию его части. В России некоторые увидели, что патология Чечни заразила весь демократический эксперимент страны. Насилие, коррупция и преступность, процветающие в республике в начале 1990-х годов, казалось, с каждым годом распространялись на север. Это не Чечня была чеченизирована, как говорят некоторые, а Россия.
Путин рассматривал Чечню если не как причину беспорядков где-либо еще, то как их эмблему. Чечня появлялась у него перед глазами, куда бы он ни посмотрел: «И не только на Северном Кавказе… у нас везде какая-то зияющая дыра. Проблемы».
Другие считали, что все проблемы России связаны не с Чечнёй, а с теми решениями, которые принимало руководство страны. Расширение прав и возможностей спецслужб, быстрое обращение к военным средствам, запугивание прессы, прогрессивное размывание гражданских и политических свобод – все было оправдано угрозой терроризма, беспринципностью российских врагов. Затяжные войны редко улучшают качество управления, а в новой демократии борьба повстанцев на своей территории, а не за океаном, в результате должна была стать особенно пагубной. Другие молодые демократии – Испания, Турция, Индонезия – боролись с подобными проблемами, некоторые более успешно, чем другие. Изредка демократии действительно остаются в целости и сохранности.
К 2009 году чеченизация России приобрела более прямой смысл. Снижение уровня насилия в самой Чечне, резкий рост террористических атак и злоупотребления со стороны милиции в соседних Ингушетии и Дагестане внушают страх распространения войны на Кавказе уже не просто гипотетически. Даже кремлевское руководство, казалось, признает, что непродуманное применение методов службы безопасности предыдущим губернатором Ингушетии только подлило масла в огонь, а не наоборот, заставило больше местных жителей уйти в горы, чтобы присоединиться к джихаду. Для региона, которому не хватает хороших новостей, не хватает оптимистов, чудесное выживание Юнус-Бека Евкурова было бы неожиданной удачей. Ожидая, что у него ничего не получится, еще можно надеяться, что так и будет.
Глава 9
Разваливание на части
Для мировых политиков начало 1980-х годов было временем стиснутых пальцев и бессонницы. Новый и опасный цикл холодной войны начался после небольшой передышки, вызванной ослаблением политической напряженности. В 1977 году Москва начала развертывание ракет средней дальности СС-20 в Восточной Европе, что вызвало опасения внезапного ядерного удара. Два года спустя Москва направила танки в Афганистан, подтвердив худшие подозрения Запада о советской экспансии. Президент Рейган, который вступил в должность в 1981 году, увеличил расходы США на оборону с 6 до 7 % ВВП, назвав Советский Союз империей зла и объявив план развития лазерной системы ПВО, которая будет сбивать ракеты в космосе. Для противодействия ракетам СС-20 Вашингтон разместил ядерные крылатые ракеты в Великобритании и Германии. Лидеры Варшавского договора вышли из себя, узнав об этом. В мае 1985 года был составлен секретный план – в случае ядерной войны все они укроются в тайном международном убежище. Со времен кубинского ракетного кризиса 1962 года отношения между странами не были так напряжены.
Довольствуясь не только продвижением интересов своей страны, Горбачёв стремился изменить мировое мнение о межгосударственных отношениях.
Именно в это время к исполнению своих обязанностей приступил Горбачёв – новый советский лидер, частично напоминающий Никиту Хрущёва, частично Махатму Ганди. Довольствуясь не только продвижением интересов своей страны, он стремился изменить мировое мнение о межгосударственных отношениях. Вместо того чтобы отдавать приоритет национальным интересам, иностранные лидеры должны заботиться больше всего об «интересах человечества»; все государства, говорил он, должны отречься от угрозы или применения силы и принять «универсальные человеческие ценности». Сначала западные лидеры и многие из собственных помощников Горбачёва предполагали, что пацифистские речи – своего рода пропагандистская уловка. Со временем они поняли, что он был искренен. К радости западных наблюдателей и ужасу некоторых своих генералов, Горбачёв приступил к разработке откровенного геостратегического представления.
Все началось с ядерного разоружения. В Рейкьявике в октябре 1986 года Горбачёв предложил полную ликвидацию всех стратегических ядерных вооружений. Рейган, сам неравнодушный к честолюбивым замыслам, почти согласился. Сделка сорвалась только потому, что Рейган отказался ограничить развитие своей стратегической оборонной инициативы в плане проведения лабораторных экспериментов, связанных с разработкой системы ПРО с элементами космического базирования. Но это, как оказалось, было лишь незначительным препятствием. В декабре 1987 года стороны договорились не только об удалении своих ядерных ракет промежуточной дальности из Европы, но и о полном их устранении
[144]
. В 1991 году Советский Союз и Соединенные Штаты в Договоре о СНВ обязались сократить свои арсеналы до 6 000 развернутых ядерных боеголовок для каждой стороны.
Одновременно Горбачёв начал сокращение обычных вооруженных сил своей страны, иногда договариваясь с Западом, а иногда в одностороннем порядке. В декабре 1988 года он объявил о немедленной демобилизации полумиллиона войск. На самом деле в период между 1988 и 1991 годом число годных к службе советских солдат сократилось на 900 000. Затем в европейском соглашении об обычных вооруженных силах, подписанном в 1990 году, он согласился уничтожить 19 000 танков, в то время как НАТО должно было уничтожить только 4000.
Наряду с сокращением вооружений Горбачёв начал возвращать войска со всего мира на родину. Он вывел советские войска из Афганистана, сократил военную помощь Никарагуа и стал снимать с должностей кадры на Кубе. Там, где в Восточной Европе была введена гласность и перестройка, произошло ослабление сплоченности правящей коммунистической партии, как это было в Советском Союзе. Когда возникла оппозиция, Горбачёв дал понять, что не будет применять военную силу, а также угрозы и моральное давление для защиты московских местных режимов. Страны Варшавского договора, по его словам, могли «выбрать свой собственный путь к социализму». Верный своему слову, он не выпускал советских солдат со своих баз осенью 1989 года, поскольку правительства рухнули и предыдущие диктаторы были заключены в тюрьму, сосланы или казнены.
