Рис. 6.2. Профицит и дефицит государственного бюджета
[86]
, Россия, 1992–2008 годы
В период между 1992 и 1998 годом федеральные налоговые доходы сократились с 18 % ВВП до 9 %, даже тогда, когда сам ВВП сократился. У предприятий накопились огромные долги в федеральный бюджет. В 1998 году общая сумма невыплаченных федеральных налогов составила около 6 % ВВП. В частности, доля налоговых поступлений снизилась из-за экономического спада, который сократил прибыль, а следовательно и налог на прибыль. Частично правительство сделало поблажку конкурирующим предприятиям, разрешив им не платить налоги, чтобы избежать их банкротства и снизить уровень безработицы. На ранней стадии более чем 90 % неуплат федеральных налогов отражали санкционированные государством льготы. Но еще одной важной причиной стал скрытый сговор между губернаторами и крупным бизнесом. Губернаторы помогали защитить фирмы от федеральных сборщиков налогов и лоббировали для них налоговые льготы. В свою очередь фирмы выплачивали свои региональные налоги более ответственно, чем федеральные.
Для финансирования своего дефицита федеральное правительство начало продавать ГКО (государственные краткосрочные облигации). Так как рынок для них вырос, их высокая доходность привлекала иностранных инвесторов. Но валютные кризисы в Таиланде и Индонезии в середине 1997 года заставили инвесторов нервничать по поводу развивающихся рынков. Многие бросились продавать свои ГКО и обналичивать их в доллары. Устроив оборот облигаций, правительство вынуждено было повысить процентные ставки до 55 % в мае 1998 года и до 81 % в июле. К этому моменту Центральный банк для поддержки рубля продавал валютные резервы на сотни миллионов долларов в день.
По мере увеличения доходов от каждой продажи ГКО приходилось выкупать предыдущие ценные бумаги, а так как резервы Центрального банка сократились, то ожидание дефолта или девальвации стало самоцелью. Ельцин направил Чубайса убедить МВФ предоставить резервное финансирование, что и было неохотно сделано, но сумма была слишком мала и слишком поздно ее дали, чтобы успокоить рынки. В то время как было обещано 22,6 миллиарда долларов, сразу было получено только 4,8 миллиарда. 17 августа правительство России объявило о принудительном обмене ГКО на долгосрочные облигации, о девальвации рубля и в попытке спасти российские коммерческие банки о 90-дневном моратории на их выплаты по внешнему долгу. Стоимость рубля быстро преодолела недавно установленную отметку, и многие банки, которые не могли погасить свои кредиты в иностранной валюте, обанкротились. Разорились и те, кто взял огромные кредиты для приобретения ГКО.
Повторяющиеся неудачи правительства, связанные с управлением инфляцией и бюджетом, контрастировали с гладкостью, с которой продолжалась приватизация. С начала 1992 года магазины, рестораны и другие мелкие фирмы были проданы с аукциона. К апрелю 1994 года 70 % из них были проданы в основном их же руководителям. Граждане могли также стать владельцами государственных квартир, как правило, бесплатно или за номинальную плату. Затем в конце 1992 года Чубайс начал распродавать крупные и средние предприятия страны. Начальники и работники получили право на приобретение акций своих предприятий по низким ценам. Кроме того, за сумму, эквивалентную 7 центам США, каждому гражданину был выдан ваучер, который давал право принять участие в торгах по акциям в приватизируемых компаниях. Большинство средних и крупных предприятий были обязаны продавать 29 % своих акций на «ваучерных» аукционах.
Устойчивый поток этих аукционов прошел с декабря 1992 года по июнь 1994 года (рис. 6.3). В конце концов более чем 14 000 предприятий продали свои акции, а около 98 % имеющих право голоса россиян потребовали и использовали свои ваучеры. К декабрю 1995 года 122 000 предприятий, включая малые, были приватизированы. В этот момент 62 % работоспособных россиян трудились на негосударственных предприятиях и около 40 миллионов россиян владели пакетом акций либо компаний, либо инвестиционных фондов.
Последовательность, с которой продолжалась приватизация, на первый взгляд вызывает недоумение. У «распродажи России» были сильные противники. Одни критики были просто против таких методов правительства, а другие не доверяли ничему, что касалось рынка. Как пожаловался один из комментаторов газеты «Правда», «ваучеры, акции, облигации и приватизация счетов являются не более чем еще одним обманом народа». Еще в марте 1992 года два советника российских реформаторов пришли к выводу:
«Существует большая вероятность того, что в ближайшем будущем в России приватизации будет гораздо меньше». И тем не менее приватизация мчалась вперед. Даже когда правительство и президент участвовали в вооруженном противостоянии в октябре 1993 года, темпы проведения ваучерных аукционов почти не снизились.
Рис. 6.3. Приватизация в России, 1992–1995 годы
Когда количество ваучеров было исчерпано, в надежде на повышение доходов и привлечение сторонних инвесторов правительство переключилось на наличные продажи. Это оказалось намного сложнее. К сентябрю 1995 года приватизация принесла лишь около 36 миллионов долларов из примерно 1,9 миллиарда долларов предполагаемого бюджета. Ситуация усложнялась тем, что правительство запретило продажу нефтяных компаний. Приватизацию других предприятий заблокировали по неопределенным соображениям национальной безопасности. Разочаровавшись в медленном темпе и имея страстное желание передать побольше экономики в частные руки до предполагаемой победы коммунистов на президентских выборах в 1996 году, правительство изменило свою стратегию, заключив серию сделок, касающихся некоторых крупных банков. Эти сделки стали известны как залоговые аукционы. Банки делали ставки на аукционах за право кредитовать правительство в общей сложности примерно на 800 миллионов долларов. В качестве гарантии предоставления кредита правительство пообещало вложить акции в 12 крупных компаний, в том числе несколько крупных нефтяных и металлургических производителей. Если бы правительство не погашало кредиты (а оно и не намерено было их погашать), эти банки могли продать на аукционе акции и удержать 30 % любой прибыли. Под видом сделок, оформленных в качестве кредитов, реформаторы обходили ограничения на продажу нефтяных компаний.
Схема, разработанная и осуществляемая самими банкирами, быстро стала скандальной, вызвав критику со стороны правительства и средств массовой информации. Те же банки, которые организовывали аукционы, обычно на них и побеждали, выступая с предложениями цены чуть выше стартовой. Иностранные инвесторы были обескуражены таким участием, некоторым из них запрещали участвовать в торгах на основании того, что, по-видимому, называлось формальностями (власти заявляли, что не сделан требуемый аванс наличными). В сентябре 1996 года банки продали акции сами себе или дочерним фирмам. Управление нефтяными компаниями ЮКОС и «Сибнефть», а также одной из крупнейших в мире компаний-производителей никеля «Норильский никель» перешло в руки трех банкиров. В течение нескольких лет стоимость их акций выросла, что принесло для их новых владельцев огромные доходы от прироста капитала.
