И в отношении производства наследников преуспел так, как мало кому удавалось – у него было 18 детей, из которых 17 были детьми законными. При таком количестве детей и при том, что в Испании существовала система майората, при которой основное состояние наследовалось старшим сыном, управиться с обеспечением младших было нелегко. Поэтому детей с самого начала готовили к церковной карьере – король Фердинанд тут ничего нового не открыл. Старший в роду получал в наследство титул и становился знатным грандом, а остальные шли в Церковь, или на военную службу, или в королевскую администрацию – но Церковь все же была самым надежным выбором. Так что детей дона Хуана с самого начала воспитывали в глубоком благочестии. Но получилось как-то так, что наибольшую склонность в этом направлении обнаружил как раз старший сын, дон Франсиско. Он был настолько погружен в свои духовные занятия, что его даже упрекнула в этом его мать, которая сказала ему однажды, что «молила Бога, чтобы ее сын стал достойным кавалером, а не смиренным монахом». Она умерла, когда мальчику было всего 10 лет, и заботы о превращении монаха в кабальеро легли на отца мальчика. Он определил его пажом к молодому двору внучки короля Фердинанда, Катерине. Там Франсиско де Борха и оставался вплоть до замужества своей госпожи. В 1525 году ее выдали замуж за короля Португалии, а ее 15-летний паж Франсиско вернулся домой. Теперь он выглядел поближе к идеалу настоящего испанского идальго – превосходно ездил верхом, прекрасно владел оружием и даже выходил на арену против быков. В его храбрости уже никто не мог бы усомниться, и заботливый отец решил сделать следующий шаг в трудном деле подготовки наследника – Франсиско начал заниматься юридическими науками. Он делал это в Сарагоссе, под крылом своего дяди-архиепископа
[72]
.
А потом наступил 1527 год.
III
В силу редчайшего стечения обстоятельств вышло так, что у Максимилана, императора Священной Римской империи
[73]
, и у Фердинанда, короля Арагона, оказался один-единственный – их общий внук, Карл Габсбург. К тому же Карл унаследовал все владения и титулы своей бабки, Изабеллы, королевы Кастилии, а владения Кастилии включали в себя еще и Новый Свет. А поскольку владения Арагона состояли не только из Арагона, но еще и из Сицилии, и из завоеванного королевства Неаполь, то получилось так, что император Карл V поистине владел «империей, над которой не заходило Солнце». Это обстоятельство очень не понравилось другим государям Европы, и одним из них оказался папа римский Климент, выступивший тут как светский правитель Папской области. В результате его столь неосторожной политики в 1527 году Рим оказался взят штурмом войсками Карла V и разгромлен так, как не случалось со времен готов и вандалов [4]. Дворцы были разграблены, монастыри разнесены, монахинь насиловали прямо на улицах, а число убитых и искалеченных шло уже на многие тысячи.
Событие это потрясло Европу, оно стало переломным моментом в истории папства.
Основной контингент осаждавших составляли немецкие наемники, для которых Рим был символом отступничества от христианских ценностей, погрязшим в грехах. Всякому было понятно, что то, случилось, отнюдь не случайно, и немыслимое прежде событие, при котором «столица мира», местопребывание папы римского, Викария Христа, оказалась разгромлена христианским войском, стало возможным только потому, что уважение к Папству оказалось поколеблено до самых своих основ. И кто был более виновен в этом – ересиарх и отступник Мартин Лютер или Святой Отец, папа Александр Борджиа?
И что должен был думать об этом 17-летний глубоко религиозный юноша, дон Франсиско де Борха, по отцовской линии – правнук папы Александра, а по материнской – правнук короля Арагона Фердинанда? Войска внука которого, императора Карла V, как раз и были в ответе за разгром Рима?
Ну, что подумал дон Франсиско, мы не знаем, он своими мыслями на эту тему с потомством не поделился. Мы знаем, что он сделал – дон Франиско де Борха, будущий 4-й герцог Гандии, поступил так, как должно поступить испанскому гранду: он принес на службу своему суверену, императору Карлу, все свои силы и способности.
И служил он ему доблестно и преданно.
Когда Карл уехал из Испании, оставив там регентом свою супругу Изабеллу, дон Франциско стал одним из ее главных советников. Императорская чета настолько уважала его преданность, способности и благочестие, что вдобавок к прочим обязанностям они определили его наставником наследного принца Филиппа. Дон Франсиско женился в 19 лет и вскоре, вполне в традициях своего семейства, обзавелся восемью детьми. В 1536 году вместе со своим государем проделал военную кампанию в Провансе – война ему не понравилась. Он нашел ее слишком грязным и слишком жестоким занятием.
В 1539 году умерла императрица Изабелла, супруга Карла V.
Дон Франсиско был ей глубоко предан, и, пожалуй, можно даже сказать, что они были друзьями – его жена был подругой Изабеллы и ее фрейлиной. И к искренней дружбе прибавлялось и то обстоятельство, что императрица Изабелла как-никак была его государыней, и ей, по его понятиям, следовало служить не только из чувства долга, но и в силу рыцарской преданности.
И вот, она умерла, еще совсем молодой.
Карл V любил жену. Он был потрясен горем, удалился в монастырь Ла Сисла, недалеко от Толедо, передав все хлопоты по организации похорон императрицы двум самым близким ей людям – дону Франсиско де Борха и его супруге.
Запаянный свинцом гроб надо было везти далеко, в Гранаду. Там была выстроена капелла, служившая усыпальницей кастильских королей. Похоронная процессия была обставлена очень торжественно, двигалась с частыми остановками, да и в любом случае двигаться быстро с таким грузом по тем временам и по тем дорогам было бы нелегко.
В итоге прошло немало времени. Когда пришла пора опустить гроб в землю, его следовало по протоколу вскрыть в присутствии королевских нотариусов – надо было убедиться и торжественно засвидетельствовать, что в нем находятся останки императрицы. Как оказалось, распад уже сильно затронул тело – вместо лица была видна только бесформенная масса гнили, издававшей невыносимый запах. Поклясться в том, что это именно Изабелла, его покойная госпожа, смог только один дон Франсиско – все то время, что гроб везли в Гранаду, он не спускал с него глаз.
Его клятва была сочтена королевскими нотариусами достаточной.
Гроб императрицы был опущен в склеп, а дон Франсиско де Борха, будущий 4-й герцог Гандии, испанский гранд 1-го ранга, дал еще одну клятву:
