Пушки врага причинили ей мало вреда, но зато ружейный огонь с береговых фортов северян дал результаты – когда капитан «Виргинии» вышел на верхнюю палубу, чтобы как-то разобраться в обстановке, его поймала шальная пуля. Его сменили, но день уже клонился к вечеру, и было решено не рисковать ночным движением среди опасных мелей.
На следующее утро «Виргиния» обнаружила возле сидящей на мели «Миннесоты» какое-то странное плавающее сооружение. Если саму «Виргинию», у которой не было мачт, называли «перевернутым амбаром», то кораблик, стоящий на якоре рядом с подбитым федеральным фрегатом, на вид напоминал какой-то плот с установленной на нем коробкой из-под сыра.
Однако «плот с коробкой» оказался новым кораблем военно-морского флота США, U.S.S. «Монитор», построенным по совершенно революционному проекту. Ничего подобного еще никто не видел – инженер Эриксон, который его придумал, отказался от самой идеи бортового залпа, на которой стояли все флоты мира еще со времен Елизаветы Великой.
На «Мониторе» было всего две пушки, упрятанные во вращающуюся башню – ту самую «коробку из-под сыра», в назначении которой южане поначалу не разобрались. Оказалось, что она могла вращаться, и «Монитор» мог стрелять по своей цели с любого угла, что он немедленно и продемонстрировал.
Первый в истории бой броненосных кораблей, «Монитора» и «Виргинии», закончился вничью – они не сумели причинить друг другу слишком большого ущерба. Но эта ничья в стратегическом смысле была победой Севера – блокада была восстановлена, прорыв южан не удался.
Из этого факта обе стороны конфликта, и Север, и Юг, сделали свои выводы. Южане осознали, что позиции по Потомаку им не удержать, и начали спешное отступление. Северяне осознали, что им следует наступать. Президента Линкольна в газетных карикатурах стали изображать с хворостиной, которой он подгонял своих медлительных генералов.
Ну, положим, президент действительно начал чувствовать себя посвободнее при обсуждении военных вопросов, и он действительно давал понять своим военным, что помимо чисто военных соображений, есть и политические.
Но хворостину пока что он приберег только для генерала Макклеллана.
Ричмонд, весна 1862
I
Побережье северной части Виргинии очень изрезано, и не только бесчисленными бухтами и бухточками, но еще и глубокими реками. Потомак как раз одной такой рекой и был, представляя собой водный путь, который соединял Вашингтон с океаном. Несколько южнее и почти параллельно нижнему течению Потомака проходит река с непроизносимым названием Рапаханнок[1].
Первоначальный «план обхода», разработанный генералом Макклелланом, предусматривал, что флот США обеспечит высадку целой армии в долине этой реки, и она двинется на северо-восток, заходя в тыл армии южан, стоящей у Вашингтона. Отвод их войск сделал такую операцию бесполезной, и она была модифицирована. Теперь предполагалось зайти подальше и воспользоваться рекой Йорк и рекой Джеймс. Они тоже текут параллельно нижнему течению Потомака, и между ними расположен так называемый Виргинский полуостров. Вход в реку Джеймс стережет форт Монро, оставшийся в руках федерального правительства, но напротив – военные оплоты южан, Норфолк и Портсмут, и сама река сильно укреплена. Например, мощный броненосный корабль «Виргиния» прячется именно здесь.
Поэтому первоначальная высадка будет осуществлена у самого устья реки, под защитой пушек форта Монро, но потом наступление пойдет на северо-восток, к реке Йорк. Армия и флот совместно захватят Йорктаун, запирающий вход в реку, и двинутся дальше, на Ричмонд. Судоходная часть реки Йорк подходит близко к самой столице Юга, снабжение армии будет обеспечено, и победа будет, таким образом, достигнута одном ударом.
Таковы были планы. Мощная армада в четыре сотни всевозможных плавающих средств, от многопушечных фрегатов и до обыкновенных барж, груженных всяческими припасами, двинулась в путь.
Макклеллан был уверен в преимуществах своего плана – наступление, начинавшееся примерно от форта Монро и до Ричмонда, должно было покрыть только 70 миль (чуть больше 100 километров), пересечь всего две речки – и на двух третях дистанции иметь гарантированный подвоз припасов по реке Йорк. А прямое наступление от Вашингтона на Ричмонд – это путь длиной в 160 километров, пересеченный шестью водными преградами, и снабжение будет поступать по единственной нитке железной дороги, прикрыть которую от ударов кавалерии южан будет трудно.
Линкольн был настроен скептически. Этот человек твердо верил в то, что его здравый смысл поможет ему разобраться и в специальных вопросах, он уже успел почитать кое-что из трудов американских военных теоретиков вроде генерал-майора Генри Халлека – и понял из них достаточно для того, чтобы начать задавать вопросы.
И он спросил генерала Макклеллана – а что будет, если южане используют свое преимущество во «внутренних линиях коммуникаций». Поскольку средний читатель вряд ли знаком с военным профессиональным лексиконом тех лет, то «преимущество внутренних линий коммуникаций» означает вот что – окруженный может ударить первым по одному из окружающих, разбить его, а потом повернуть против другого, и он успеет сделать это именно потому, что он внутри кольца и поэтому его путь короче. Но генерал стоял на своем, и в конце концов Линкольн сдался.
План начал осуществляться так, как и было задумано.
II
Что можно сделать с 4200 солдат, если у противника их 25 000? Ну, вообще-то, вроде бы единственный разумный образ действий – это убраться от врага подальше и постараться там, в отдалении, и держаться, в надежде на прибытие подкреплений. Но у Макклеллана имелся соученик по Вест-Пойнту, который в ходе великого раскола США на Юг и Север встал на сторону Юга. Его звали Томас Джексон, он был родом из штата Виргиния и почитал своим святым долгом защищать его от любого врага.
А надо сказать, что в выпуске Вест-Пойнта 1846 года было два человека, которым прочили большое будущее. Первым из них был Макклеллан, истинная звезда по успехам в учебе. Bторым же был как раз Томас Джексон, и не потому, что он так уж хорошо учился. Совершенно напротив – при приеме он показал предпоследний результат по академическим дисциплинам и дважды был на грани отчисления из-за плохих отметок. Он был на редкость невежествен, все знания ему приходилось добывать только за счет упорства и характера. И хaрактер он проявил такой, что занимался ночами, при свече, и в итоге закончил Вест-Пойнт уже не предпоследним, а в верхней половине списка.
Он был хмур, неразговорчив – но после одного случая приобрел глубокое уважение своих одноклассников. Во время учебного марша кадеты попали под проливной дождь с ураганным ветром и кинулись искать укрытие под деревьями. На дороге остался один-единственный человек – Томас Джексон. Он продолжал идти по размокшей глине, и то, что колонна рассыпалась, его не смутило – у него была своя цель, он к ней шел, и ему не было дела до остальных. Согласно одной из версий его прозвище, «Stonewall», «Каменная стена», тогда и возникло. Трудно сказать, на этот счет есть и другие объяснения. Они нам сейчас неважны, а важно то, что сейчас Томас Джексон стоял во главе бригады южан и имел приказ: «Следить за противником, не спуская глаз».
