Однако решающей победы Наполеон не достиг. Во время преследования отходивших от Баутцена союзных частей случайным ядром был смертельно ранен Дюрок, один из очень немногих людей, к которым Наполеон был привязан. Еще до него погиб и маршал Бессьер, командовавший императорской гвардией. Все это было больше чем военные потери способных военачальников – как и гибель Ланна, это было и личным ударом для Наполеона. Утверждалось, что после гибели Дюрока он не выходил из своей палатки несколько дней и оттуда слышались рыдания…
Как бы то ни было, но на этот раз он согласился принять посредничество Меттерниха. Смягчился и Александр, сначала наотрез отказавшийся даже и говорить с посланным к нему Коленкуром.
Два поражения подряд все-таки подействовали и на него. 2 июня 1813 года началось прекращение военных действий, которое через два дня стало настоящим уже перемирием, намеченным по крайней мере до 20 июня, с надеждой на переговоры о мире.
Своему военному министру Кларку 2 июня 1813 года Наполеон написал, что слухи о перемирии верны, и добавил следующее:
«…Это перемирие прервет череду моих побед. Два соображения заставили меня принять это решение: недостаток кавалерии и враждебная позиция Австрии…»
Он не написал своему министру о том, что армии необходима передышка, что потери больными и отставшими составляют уже 90 тысяч человек, что в тылу у него действует русская конница – казаки оказались полезны не только на русских просторах, но и глубоко в Европе. Они, например, умудрились отбить у французов большой артиллерийский конвой. Армии Наполеона не хватало боеприпасов, армия оторвалась от своих тылов, развернутых у Майнца. Наконец, у него на фланге видели 150 тысяч австрийских солдат – весомый аргумент в предстоящей ему дипломатической битве с Меттернихом.
Клемент фон Меттерних был императору известен лично. Он знал, что пером дипломата Меттерних может понаделать больше бед, чем генералы союзников, со всеми своими конями и пушками…
VIII
Наполеон говорил впоследствии, что согласие на перемирие летом 1813-го было самой большой ошибкой в его карьере. Вообще говоря, это странно. Разве «континентальная блокада», поссорившая его со всеми нейтралами Европы, не была ошибкой много хуже? Разве «испанская авантюра» не стоила ему несравненно дороже? A его категорический отказ ее прекратить и перестать настаивать на том, что было явно делом безнадежным? Разве поход в Россию в 1812 году не был катастрофой? Но тем не менее Наполеон упорно повторял, что он тогда ошибся. Может быть, потому, что самолюбие его было задето – Меттерних предложил ему условия, которые он посчитал унизительными. Наполеон должен был вернуть Австрии то, что она потеряла по Шенбруннскому миру 1809-го, уступить Великое Герцогство Варшавское царю и отказаться от звания протектора Рейнского Союза. Последнее условие было, возможно, наиболее тяжелым – Франция лишалась своих германских союзников, вроде Саксонии и Баварии, которые силою вещей переходили в стан противника.
Переговоры с Меттернихом прекрасно описаны у Е.В. Тарле в его ставшей классической биографии Наполеона. Император настаивал на формуле: «что чем владеет – пусть у того и останется». Наполеон считал, что даже малая уступка, сделанная под угрозой оружия, его унизит и сделает его дальнейшее правление невозможным. Трудно сказать. Многие люди из его окружения, включая даже верного Бертье, считали условия вполне приемлемыми, и возможно, население Франции, безмерно уставшее от войны, было бы благодарно Наполеону за установление мира.
Однако возвращаться в свою столицу побежденным Наполеон не хотел, а на аргумент Меттерниха, сказавшего ему, что в таком случае война будет длиться вечно, просто взорвался.
Процитируем то, что пишет об этом эпизоде Е.В. Тарле:
«…Наполеон побледнел от ярости, вспоминает Меттерних, и швырнул на землю свою шляпу. «Вы не военный, у вас нет души солдата, какая есть у меня, вы не жили в лагере, вы не привыкли презирать свою и чужую жизнь, когда это нужно. Что для меня значит 200 тысяч человек?» Наполеон был в одном из тех припадков гнева, когда говорил циничнейшие вещи, стремясь оскорбить противника. «Наконец, французы, кровь которых вы тут защищаете, не могут так уж жаловаться на меня. Я потерял, правда, в России 200 тысяч человек; в том числе было 100 тысяч лучших французских солдат; о них я действительно жалею. Что касается остальных, то это были итальянцы, поляки и главным образом немцы!» При последнем слове он сделал пренебрежительный жест. «Допустим, – ответил Меттерних, – но согласитесь, государь, что это не такой аргумент, который следует приводить, говоря с немцем…»
В общем, ничего не вышло. Но в конце концов, сообщив Меттерниху, что он считает свой «австрийский брак» ошибкой, Наполеон все-таки согласился на его посредничество, не беря на себя при этом никаких обязательств.
После долгих и бесплодных ожиданий какого-то просвета Наполеон отправил на переговоры в Прагу графа Нарбонна, дав ему инструкции всячески тянуть дело и ничего не подписывать. Меттерних, собственно, сказал Нарбонну, что если до 10 августа ни о чем договориться не удастся, Австрия примкнет к коалиции, в которой теперь уже формально участвовала и Англия. К войскам союзников присоединился Бернадотт со всей своей шведской армией, а в число советников Александра вошел генерал Моро.
11 августа 1813 года Австрия объявила Наполеону войну.
Силы новой, так называемой Шестой Коалиции были подавляюще огромными. Если считать их по всем фронтам, включая испанский, и учитывать резервы, то страны коалиции имели под ружьем больше 800 тысяч человек. Ликование в европейских столицах, от Петербурга до Лондона, было полным – преимущество было подавляющим, Империя будет сокрушена, остается только дождаться широкого наступления союзных войск в Германии. Оно началось сразу же после окончания перемирия и вступления Австрии в войну. Сражение при Дрездене грянуло 27 августа 1813 года.
Наполеон одержал в нем блестящую победу.
IX
В сражении был смертельно ранен генерал Моро. Ядром ему оторвало обе ноги, и он скончался через несколько дней. Получила хождение легенда, что ядро пустил лично Наполеон, чтобы покарать изменника. Это, конечно, сомнительно, но действительно есть версия, согласно которой Наполеон велел одной из батарей обстрелять кучку всадников, которая оказалась свитой Александра Первого. Но, как бы то ни было, перестрелять всех изменников Наполеон не смог – его бывший маршал, Бернадотт, держался вне поля обстрела, как, впрочем, и бывший начальник штаба маршала Нея, Жомини. Его обошли с повышением, и он перешел на сторону противника. Насчет того, что обошли с повышением, – вполне возможно. Но дезертирство человека в генеральских чинах из-за служебных трений – дело все-таки довольно необычное. Скорее уж у него были нехорошие предчувствия, и он неожиданно вспомнил, что в конце концов он не француз, а швейцарец…
Предчувствия Жомини не обманули. Русские вторглись в Вестфалию – игрушечное королевство Жерома Бонапарта развалилось, как карточный домик. Бавария перешла на сторону союзников.
