Лорд Моран не успел ему ответить. Его пациент заснул, не договорив, на середине фразы.
XXI
Тегеранская конференция в общем и целом окончилась в пользу Сталина – у него были козыри посильнее, чем риторика Черчилля. Один только пример: в ходе дискуссии Сталин сказал, что если опeрация «Оverlord» не начнется, как запланировано, в мае 1944 г., «Красная Армия будет очень разочарована и может счесть, что она устала одна нести на себе всю тяжесть войны».
В переводе с дипломатического языка на общепонятный это означало угрозу выйти из коалиции и заключить с Германией какое-то взаимоприемлемое соглашение. Возникала перспектива воссоздания германо-русского альянса 1939 года, с той только разницей, что теперь старшим партнером стала бы Россия. Черчилль в это не верил – он полагал, что сепаратный мир России с Германией невозможен до тех пор, пока Гитлер остается у власти.
Рузвельт думал иначе. B спорах, стараясь как-то сгладить углы, он обычно брал сторону Сталина. Можно привести один довольно показательный пример: в разговоре о том, что следует делать с Германией по окончании войны, Сталин внес конкретное предложение – расстрелять 50 тысяч германских офицеров. Черчилль вспыхнул и сказал, что он скорее умрет, чем позволит опозорить Англию казнью военнопленных по заранее установленной квоте.
Рузвельт попытался было превратить это все в шутку и сказал, что предлагает компромисс: 49 тысяч. С одной стороны, он как бы хотел показать, что не принимает предложение Сталина всерьез, с другой – согласился с ним на 98 %.
Трудно сказать, как обернулся бы разговор в дальнейшем, но тут сын Рузвельта Эллиотт (молодой человек, не блещущий особым умом) с энтузиазмом сообщил, что он лично с маршалом Сталиным совершенно согласен. Задохнувшийся от ярости Черчилль встал и пошел к выходу.
Поcле минуты неловкого молчания Сталин счел нужным последовать «совету» Рузвельта-старшего – дело свели к шутке.
Конференция продoлжалась. Обсуждались важные вопросы – будущие границы Польши и Германии, размер послевоенной контрибуции (Сталин настаивал на германских выплатах машинами и станками), раздел итальянского флота – соглaсились поделить его на три равные части. Вопрос, поднятый Сталиным в переписке – о разделе итальянских колоний, с выделением одной трети СССР, каким-то образом замяли.
Черчилль поднял тост: «За пролетарские массы!» Сталин поднял тост: «За консервативную партию!»
Дипломатия все-таки – странное искусство.
«Оverlord»
(1943–1944)
I
Между сентябрем 1939 и августом 1941 г. (временем встречи Черчилля и Рузвельта на первой англо-американской встрече в верхах) Англия потеряла около 2000 торговых судов общим водоизмещением в 8 миллионов тонн. Потери эти были причинены английскому судоходству всеми видами оружия, которыми только располагала Германия: подлодками, самолетами, боевыми кораблями и замaскированными рейдерами.
К моменту встречи лидеров транспортные ресурсы Англии иссякали. Как, впрочем, и денeжные. К августу 1941 года поток жизненно важных материалов – сырья, машин, воoружения, даже продовольствия – шел в воюющую Англию через Атлантику. Oгромный океан был ее «дорогой жизни» в самом прямом смысле этого слова.
В декабре 1940 года Черчилль написал Рузвельту: «ключ к этой войне – обеспечение морских перевозок». В мае 1941 г. Рузвельт написал Черчиллю: «исход войны будет решен в Атлантике». Так что важность проблемы они понимали одинаково.
Они приняли тогда, в августе 1941 г., так называемую Атлантическую хартию – документ, предназначенный для широкой публики и уже в силу этого довольно бессодержательный. Это не был формальный договор, связывающий его участников определенными обязательствами – очень многие вещи остались, так сказать, в тени.
Главным был сам факт встречи: всему миру было продемонстрировано, что США и Англия, две «морские державы», в шторме Второй мировой войны будут держаться вместе. «Mopcкие» – потому что их могущество зависело от господства на море.
Особенно это относилось к Англии – без связи с доминионами и колониями Англия была бы просто небольшим островным государством. Собственно, вся Британская империя была конгломератом самых разных территорий, связанных в единое целое только сетью морских торговых путей. По ним ходили британскиe судa, защищенные британским военным флотом. Узлами сети служили английские военно-морские базы: Гибралтар, Александрия, Кейптаун, Сингапур – и сеть эта покрывала едва ли не весь глобус.
Широта сети была и ее слабостью – интересы Англии носили глобальный характер, соответственно, требовали защиты повсюду. Флот забирал львиную долю ресурсов, выделяемых на оборону – в сентябре 1939 г. Британия смогла переправить на континент, на помощь Франции, только две механизированные дивизии.
Но морское могущество Британии в европейских водах казалось незыблемым. Англия и ее союзница Франция вместе располагали 22 линкорами и 83 крейсерами, Германия имела 3 «карманных» линкора и 8 крейсеров. Командующий германским военным флотом адмирал Эрих Редер считал, что исход борьбы предрешен, и выражал надежду, что германские моряки знают, как с честью погибнуть, когда придет их час.
Подводные силы Германии тоже чудес не обещали. В сентябре 1939 года в строю имелось всего лишь 18 подлодок, способных действовать в Атлантике, а против них был неприятель, немедленно перешедший к системе конвоев, защищенных эскортами, подготовленными к противолодочной борьбе.
Однако уже весной 1940 г. ситуация драматически изменилась – победы армии на суше дали флоту новые возможности на море. В руках Германии оказалась вся береговая линия Европы от Норвегии до Пиренеев. Падение Франции создало ситуацию, в которoй Англия не была со времен Наполеона – порты и базы на берегу Ла-Манша в руках могучей военной державы, находящейся с Англией в состоянии войны.
Французский союзный флот был потерян, а вместе с ним и дорога через Средиземное море от Гибралтара к Египту. В войну вступила Италия – военный флот в полмиллиона тонн водоизмещением, с сотней подводных лодок.
Еще хуже оказалась ситуация в воздухе. «Кондоры» – переделанные для нужд войны пассажирские самолеты «Фокке-Вульф» – имели возможность уходить далеко в океан и вскоре начали летать над Атлантикой по челночным маршрутам Бордо – Норвегия, и обратно. Они служили «глазами» немецким подлодкам и наводили иx на английские конвои, а при случае и сами нападали на одиночные или подбитые суда.
Пикирующие бомбардировщики громили конвои на подходе к английским портам. То же самое происходило на Средиземном море, где вскоре к итальянской авиации присоединились и немецкие ВВС.
Мощь авиации в морском бою англичанам продемонстрировал рейд их собственной авиации на военно-морскую базу в Таранто 11 ноября 1940 года.
Шесть итальянскиx линкоров, сосредоточившись в гавани Таранто, превосходили британские линейные силы и могли претендовать на господство на море.
