Касательно фарцовки не в теме я. Я ж не фарцовкой занимался. Аудиовидеозаписями. Совершенно безобидный бизнес. Пашешь причем, как пчелка. Круглосуточно практически. Катушки-кассеты переставляешь. Ад кромешный! Это фарцовщику хорошо. Купил за сто, продал за двести. Вот и вся «работа». А сотку наварил. А тут за эту сотку!.. То есть деньги были, конечно, но более чем умеренные. Но, в общем-то, не в деньгах было дело. Свобода! А это как возможность дышать.
– Согласитесь, для вполне правоверного студента-физика, отличника, тяга к свободе посредством нелегальной деятельности в Советском Союзе – вещь по меньшей мере странная?
– Опять путаница сплошная. Никакой я был не физик и не отличник. Я был математик и двоечник. Ну, не двоечник, это я образно, но, во всяком случае, очень плохой студент. Притча во языцех родной аlma mater. Олицетворение разгильдяйства в его химически чистом виде. В институте я практически не появлялся. На прогулы, впрочем, у нас смотрели сквозь пальцы. Кафедра прикладной математики считалась очень сложной, и изначально предполагалось, что если человек не посещает лекции и семинары, то он попросту не сдаст экзамены. Выяснилось, однако, что это не совсем так. А вернее, совсем даже и не так. Если мне удавалось раздобыть конспекты лекций прямо перед экзаменом и хотя бы бегло полистать их, то экзамен я, как правило, сдавал без проблем.
Изначально же голубой мечтой у меня было желание стать студентом Физтеха. Я был победителем всех на свете олимпиад, и должно было произойти самое настоящее чудо, чтобы я туда не поступил. И это чудо произошло! Не поступил. Но!.. Прошло почти тридцать лет. Много воды утекло, и много чего за эти годы произошло: я создал «МММ», посидел в тюрьме, вышел, стал депутатом по Мытищинскому округу, где и находится Физтех. И вот звонит мне однажды помощник и сообщает: «Сергей Пантелеевич! Тут на меня руководство Физтеха вышло. Не хотите вы стать доктором физико-математических наук от них? У них защититься? Делать ничего не надо, они сами все напишут и сделают, требуется лишь ваше принципиальное согласие».
Вот интересно. Если бы мне тридцать лет назад предложили стать доктором от самого Физтеха… О-о, да я бы!.. Полцарства бы отдал не задумываясь. Полжизни. И казалось, что оптимальный путь для достижения этой вожделенной цели – поступить в Физтех, потом в аспирантуру!.. Ну, грызть, в общем, гранит науки. Ан нет!
Оптимальный путь было: создать «МММ». И все тебе тогда само на блюдечке с голубой каемочкой в руки упало. С неба. Но, увы! Тогда мне все это было уже даром не нужно. Все не вовремя, короче. Как обычно. Жизнь, подлая, всегда дает тебе – только не то, что тебе на самом деле-то нужно. Все дары ее только такие. Курам на смех.
…А что подвигло меня уйти с работы, я уже объяснил. Желание быть свободным! Совершенно непреодолимое. Абсолютно! Не знаю, что со мной сталось бы, если бы я не ушел. Спиться я не мог, у меня похмелье тяжелейшее, да и вообще мне это дело никогда особо не нравилось, так что повесился бы, по всей видимости. Или с балкона бросился. Впрочем, не уйти я не мог. Чем бы это ни грозило.
– Свобода для вас тогда подразумевала прежде всего нетрудовые доходы. Какие у вас отношения были с советской милицией? Соблюдали конспирацию?
– Записями я занимался на дому. Целая студия у меня там была. Где все круглосуточно практически крутилось-вертелось. Процесс, так сказать, шел. В квартире я был прописан, так что чувствовал себя более-менее уверенно и в относительной безопасности. Ну, нагрянет в очередной раз участковый с визитом – запрешь дверь в комнату с аппаратурой на ключ, и дело с концом. Внагляк он все-таки не ломился. Погрозит-погрозит пальчиком и уйдет. Хотя, конечно, эта ситуация и напрягает. Что криминал-то вот в двух шагах от него буквально… за этой тоненькой дверью. Ведь в то время все более-менее крупные «писатели» занимались этим делом исключительно на съемных квартирах. Считалось почему-то, что так безопаснее. Я был в этом смысле исключением.
И вот однажды меня смутил бес. И я тоже решил переехать на съемную квартиру… Вот сейчас, с высоты своего богатого криминального опыта, я смотрю на ту ситуацию, и у меня просто волосы дыбом становятся. Как можно было решиться на такой идиотизм?! Где были мои мозги?! Ну говорю же, бес! Застил. Гад. Нашептал… Целый грузовик техники. Иностранной. Западной. Видеомагнитофоны. Тогда, в те времена! Сначала погрузка здесь, в лифте полдня возишь, соседи все видят… Потом еще разгрузка там… в незнакомом совершенно месте… Что там вообще за люди? Черт его знает. Караул, короче, полный!
Но переехал. С божьей помощью. К черту на рога, в Филевскую Пойму. И что же? Выяснилось, что аккурат в квартирку над начальником местного отделения милиции. Вот угораздило-то! А так как я работал по ночам, ходил-топал, а слышимость там отличная, то в один прекрасный день, приехав «на работу» с преогромной сумкой кассет-катушек, я увидел у своей двери… двух ментов. Представились: «Здравствуйте, я участковый. Плановая проверка!.. А что это у вас, гражданин, в сумке?.. Не хотите показывать? Поехали в отделение!» Короче, «приплыл».
Потом обыск в отделении, КПЗ, милиционеры с моими ключами съездили, посмотрели квартиру. И ахнули! Естественно, был суд; скорый и правый, самый гуманный наш в мире. Десять суток «за сопротивление властям». Только заикнулся: «Что-о?!. Какое еще сопротивление?..» Мне в ответ: «А локоточками пихаться не надо!»
Однако через десять суток выпустили. А почему, я узнал только через несколько лет, кстати, уже на Петровке. Мне сказали: «Вы же не в первый раз задерживаетесь. Не новичок. Вас еще на Филевской Пойме в свое время задерживали на десять суток». Я удивился: «А почему меня, кстати, выпустили-то тогда?» Отвечают: «Да повезло вам просто. Именно за эти десять суток вышло постановление ЦК «О перегибах», вот и попали под него…» Вот так. Николай-угодник спас. В очередной раз.
– Неужели не боялись никого?
– Боялся, как не бояться! Но куда деваться? Жить-то на что-то надо. Была бы возможность, я бы вообще ничем не занимался, да с превеликим удовольствием! Я вообще человек крайне ленивый по натуре. А на работу устраиваться я не хотел. Категорически! Ни на какую! На фиг тогда увольняться-то было? Шило на мыло менять? Повторяю, я хотел быть свободным.
– Какова была ваша прибыль в то время? Мотив материальной наживы был основным?
– Нет. Он вообще не имел значения для меня. Никакого. И никогда. Ни тогда, ни после, при «МММ».
Прибыль?.. Копеечная какая-то. Пока чего-то заработаешь, магнитофоны изнашиваются от постоянной работы, надо новые уже покупать. Так и крутишься, как белка в колесе. Машины, скажем, у меня не было.
…Нет, ну была, конечно, какая-то прибыль. Если на работе я получал рублей триста, кажется, – боюсь соврать, не помню уже точно, – то тут выходило рублей пятьсот примерно. Такой вот «бизнес». Но все это меня вполне устраивало. Даже более чем.
– Куда вы тратили деньги?
– Все деньги я тратил на книги. Которые тогда были очень дорогими. Скажем, американский четырехтомник Гумилева я купил – с рук, разумеется, – за 800 рублей. Это была немыслимая сумма! Но именно в тот-то момент я и почувствовал вполне ясно и отчетливо, что я на верном пути. Работая, я бы не приобрел этот четырехтомник никогда.
