— Не боялись, что Вас просто ликвидируют? Ведь Вы утверждали, что в августе 1994 года могли «бросить толпы на Кремль и развязать гражданскую войну».
— Конечно, могли. Скомандовал бы через адвокатов: «На Кремль! Ваши деньги там!» — и все. Гражданская война. 50 миллионов человек! А что же еще? Все же было наэлектризовано до предела. Люди просто ждали сигнала. Искры одной было достаточно! Толпы эти разъяренные стотысячные в Москве... Орущие в камеру и потрясающие костылями деды... Да чего там говорить. Была же потом Албания. По такому же в точности сценарию и у нас могло все развиваться. Только по гораздо более жесткому. И жестокому. «Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный».
Я был уверен, что меня попросту убьют в тюрьме. Это было с точки зрения властей самое разумное. Нет человека — нет проблемы. Ну, не в тюрьме, собственно, а, скажем, при перевозке. «Огромная толпа вкладчиков напала на автозак!.. Отбила!.. Освободила!..» А потом видели бы меня время от времени... во всяких там жарких странах. Искали бы, естественно! Долго и упорно. Через интерполы всякие. Да это мне, между прочим, и следователь мой потом подтвердил. Что да, мол, Сергей Пантелеевич. Ошибка это, конечно, серьезная была. Прокольчик. Недоработка. Что в живых-то вас тогда оставили. Не решились, по-видимому, просто. Ответственность на себя брать никто не захотел. Да чего там! Бардачина — она ж везде.
— Действительно сегодня считаете, что Ваше тогдашнее бездействие — ошибка? Надо уж было идти до конца. Хуже, чем сейчас, для страны все равно бы не было?
— Наверное, надо было. Не захотел я тогда переступать через кровь, но... Некоторые язвы социальные, похоже, только каленым железом врачуются. Выжигаются! И некоторые застарелые и въевшиеся до костей коросты только кровью смываются. Ладно, впрочем, что есть, то есть. А хуже для страны действительно бы не было.
— Я тоже один из Ваших неудачных акционеров. Вы избегаете общения с людьми, потому что боитесь возможности мести со стороны обманутых вкладчиков?
—А, так вы в теме?! Чего ж вы меня спрашивали тогда, как все функционировало? Вы же и сами это наверняка прекрасно знаете.
Тогда у меня встречный вопрос. Имели вы возможность беспрепятственно реализовать свои акции-билеты по цене, гораздо более высокой, нежели та, за которую вы их приобретали? В любом пункте МММ? Или только «в последний день!», как абсолютно все на суде заявили? Так в чем же тогда обман?
И чего вы там про «боюсь»? Я боюсь? Бояться вообще ничего нельзя! Ни на том, ни на этом свете. Страх унижает.
— Будучи обладателем огромных денег, какой образ жизни Вы вели в 1994 году?
— Да такой же, как сейчас. Даже в той же самой квартире жил. А чего? Мне здесь нравится.
Я вообще не понимаю, зачем, к примеру, нужен дворец? Слоняться там в тоске смертной из комнаты в комнату? А чего еще там делать? Не случайно Наполеон большую часть времени в своем запертом кабинете проводил, а Сталин на диване спал в какой-то там комнатушке в Кремле. Суета все эти дворцы. Убираться к тому же надо. Значит, прислугу заводить... Короче, куча хлопот! На фиг все это. Я вообще не терплю людей около себя. Только по необходимости.
— Правда ли, что при аресте Ваша квартира выглядела так: три комнаты, стены которых от пола до потолка заставлены книжными полками, и посередине каждой комнаты — огромный аквариум; плюс две кошки и попугай какаду; из мебели в квартире только письменный стол и кровать; сама квартира не была приватизирована и досталась Вам еще от родителей?
— Истинная правда! Святая. Как на духу!
— Тогда какой смысл было зарабатывать такие огромные деньги и при этом вести аскетический образ жизни?
— А как вы себе мыслите «красивую жизнь»? Ну, с большими деньгами, типа? С «огромными»! Разврат? Гульба? Чего хоть? Как мне нравится, так я и живу. Люди-то все разные. Ну, вот я такой.
— Пишут, что во время первого задержания в 1994 году, когда сотрудники налоговой полиции вошли в комнату Вашей квартиры, Вы спокойно лежали в тренировочном костюме на кровати и смотрели новости по телевизору, а на появление налоговых полицейских никак не отреагировали?
— Господи, ну, как вы себе это представляете? Всю эту картину? Я лежу, а они входят? Вдруг! Неожиданно! Сюрпрайз! Да? Как они, по-вашему, в квартиру-то попали? Да они в дверь названивали перед этим часа три, а потом в итоге собровцы по веревкам с верхнего балкона на мой спустились. Штурм этот по всем каналам показывали, в прямом эфире. Естественно, я «ждал ареста».
А что на кровати в спортивном костюме лежал... А что я перед ними, плясать должен? Вскакивать, их приветствовать? Я их в гости не звал. Тренировочный костюм... Так я же дома у себя. В чем мне еще там находиться? В смокинге? А что новости смотрел — так ведь там по всем каналам про меня как раз и было. Как мою квартиру орлы-спецназовцы сейчас штурмуют. Интересно же! Понаблюдать-то со стороны. Когда еще такое увидишь?
Потом меня, кстати, спросил один из обыскивающих, типа, в дружеской беседе: «А почему вы, Сергей Пантелеевич, нам дверь не открывали?» Я ответил: «Чтоб вам было посложнее». А впоследствии мне этот мой ответ, эту беседу, типа, дружескую вменить пытались как «сопротивление властям». Но не проканало: «Да мало ли чего я там тогда нес? У меня же шок был! Не соображал ничего».
— Арестовывать Вас приезжал аж лично министр по налогам?
— Арестовывать меня приезжал аж лично первый зам господина Алмазова, тогдашнего начальника налоговой полиции всея Руси. Сам господин Алмазов не соизволил. Ну, ему, наверное, по должности не положено было. Так вот этот первый зам, как потом я узнал из Интернета, был заслуженный, награждавшийся, участвовавший и прочее и прочее. Тем не менее вершиной его жизненного пути явился именно арест самого Мавроди! По крайней мере, только про это у него всегда спрашивали во всех его бесчисленных интервью, которые он охотно по этому поводу раздавал.
Так вот он рассказывал... «Когда мы вошли, Мавроди валялся на кровати... Весь пол был заставлен винными бутылками... Мне стало противно!» Действительно, казалось бы, совершенно неприглядная картина. И самое смешное, что все это было правдой. За исключением маленькой детали. Я действительно «валялся», ну, лежал, это уже вопрос терминологии, и действительно «был заставлен». Дело в том, что тогда как раз появились в продаже элитные крымские вина. Из закромов. То бишь из погребов. «Массандра» там и прочее. Столетней почти выдержки. По совершенно безумным по тем временам ценам. Ну, поскольку цена для меня значения особого не имела, то я и распорядился закупить мне все подряд. Дескать, пусть будет. Интересно же! А то раскупят олигархи всякие. Надо успеть. А так как из мебели в квартире, кроме аквариумов и клетки для попугая, почитай, ничего и не было, то пришлось ставить все закупленное прямо на пол. Больше некуда было. Но бутылки-то все были запечатанные. Но об этом замначальника, разумеется, не упомянул. Кому интересно? Запечатанные или не запечатанные... Заставлен же!
Вот так правда превращается в ложь. Достаточно лишь слегка изменить угол освещения... Вот что такое, кстати, СМИ. И что такое «факты».
