— Когда и как отечественные СМИ впервые оказались в Интернете?
— Это произошло в июле 1991 года. К этому времени я с моими коллегами создал на базе Курчатовского института отечественный сегмент Интернета. Вначале он был предназначен исключительно для обмена информацией внутри научного сообщества, но вскоре случился целый обвал возможностей, связанных с Интернетом. Выяснилось, что кроме ученых Интернет интересен и бизнесу — предложили его на бирже, вскоре узнаем, что Интернет интересен СМИ — начинаем сотрудничать. И так далее.
— Кто стал Вашим первым клиентом?
— «Интерфакс» был одним из первых средств массовой информации, которое мы подключили к Интернету. Помню, как мы их уговаривали — у них тогда стояло море факсов, а мы убеждали их перейти на электронную почту. Чуть позже к нам подключились «РИА-Новости», стали тесно сотрудничать с «ИТАР-ТАСС».
— Технологические принципы получения информации тогда отличались от нынешних?
— Отличались. Информация в Интернете тогда распространялась не по лентам, а долгое время по так называемым ньюсам — сейчас они, кстати, тоже не вполне умерли^ То есть это были глобальные новостные телекоммуникационные конференции по каким-то определенным направлениям. СМИ на них подписывались и получали по электронной почте те статьи, которые их интересовали. Так было во всем мире.
— Как определяли цену своих услуг?
— Начальный процесс ценообразования в Интернете был очень забавный. Велись удивительные для нашего времени разговоры. Ну, например. Сколько стоит факс, все знали, сколько стоит модем, тоже, а вот сколько стоила услуга электронной почты, никто не представлял — услуга вроде бы есть, а ценника на нее нет, поэтому многие считали, что она должна быть даром. А ученые, скажем, несколько лет после внедрения в нашей стране Интернета принципиально считали, что он должен быть бесплатным. При этом тот факт, что в США за Интернет платило государство, их интересовал мало.
— Нередко можно услышать, что Интернет не оправдал надежд человечества, поскольку не стал самосовершенствующимся тлением. Так?
— Нет, конечно, у специалистов таких надежд никогда не было. Сам по себе ни компьютер, ни Интернет ничего не придумывают. Компьютер анализирует лишь то, что вы вложили в него в качестве алгоритма анализа. И в качестве результата — как это ни удивительно прозвучит — вы получаете то, что придумали сами. Ведь если изменить алгоритм, изменится и ответ. Компьютер — это абсолютно тупая штука. Что туда положишь, то оттуда и возьмешь.
Москва, май 2011 г.
Часть II. АГОНИЯ ДЕМОКРАТИИ И РАСЦВЕТ ОЛИГАРХИИ
Глава первая. ПЕПЕЛ БЕЛОГО ДОМА
На мой исторический взгляд, как это ни покажется странно, расстрел Ельциным здания Верховного Совета России был стыдом и позором России, но по методам действий не историческим преступлением. Да, это был апофеоз краха демократии, ее агония и позорная смерть, но, повторяю, не истб-рическое преступление как поступок. Историческим преступлением было бездействие ГКЧП в аналогичной ситуации. (Предвидя недоумение отдельных читателей: мол, любая кровь — преступление, отправляю державников-патриотов в 1937 год к их любимому Сталину, а либерал-западников — в шатер к Каддафи и его внукам, что еще живы.)
Другое дело, что ситуация чисто внешне, конечно, была дикая. Вообще все в тот день, 4 октября 1993 года, было дико. Дико до сюрреализма. Чего стоит одна только прямая трансляция телекомпанией CNN танковой пальбы по парламенту в центре Москвы. Апокалипсис, да и только! Нет, фарс общероссийского розлива. (Впрочем, если вспомнить, какие секретные обязательства подписывал перед гибелью СССР с американцами Ельцин, то ситуация представляется не такой уж и необычной.)
Ну а главный абсурд происходящего, конечно, состоял в том, что президент России стрелял по вчерашним соратникам, с которыми он всего 2 года назад в этом самом здании боролся с ГКЧП. Идентичность ситуации, вплоть до деталей, лично мое историческое воображение поражает до сих пор. Тот же Дом правительства, те же танки, та же толпа, те же главные действующие лица... Ну просто один к одному. Так не бывает, думалось в те дни.
Уверен, выкуривай хоть напалмом Борис Николаевич из Белого дома только Баркашова с Анпиловым, никто бы ему, кроме самих леворадикалов, сегодня это особо в вину не вменял бы. Не Штаты бы, в самом деле, упрекнули бы Россию, когда с улиц Багдада тогда еще смывали кровь мирных жителей — жертв натовских бомбардировок. Маячила Югославия. Снова Ирак.
Тем не менее я бы на месте Ельцина, памятуя о том, что ГКЧП силовыми методами против него не действовал и жертв
[19]
не допустил, на расстрел не решился. Уж больно в невыгодную историческую позицию после этого он попадал. Получалось, что настоящим Пиночетом был вовсе не маршал Язов, а сам Ельцин. При этом мне отнюдь не жаль, например, Хасбулатова или Руцкого. По вышеприведенной причине. Всего пару лет назад эти субчики во главе с Ельциным в демократическом угаре заморочили голову десятку тысяч столичного населения и сумели свергнуть советскую власть. (Уже в 1993 году им не помогла поддержка и 300 тысяч человек. Что говорить, решительный был человек Борис Николаевич, не в пример коммунистам.) Так что тот факт, что Руцкой, арестовавший членов ГКЧП, оказался с ними на одних тюремных нарах, вполне укладывается в понятие исторической справедливости.
Повторяю, мне не жалко тех, кто сидел в 1993 году в Белом доме. (За исключением случайных людей, конечно.) Ибо засевшие в Белом доме люди в разной степени были разрушителями Советского Союза. Причем самыми главными разрушителями, ведь именно депутаты Верховного Совета РСФСР денонсировали Беловежские соглашения не вполне трезвого Ельцина, а еще раньше голосовали за суверенитет РСФСР, за ее новый флаг, гимн и руководителя. С чего, скажите на милость, мне их было жалеть в 1993-м?
К ним бумерангом вернулось все то, чем они добивали советскую власть. С одним лишь различием. Если август 1991 года вписывается в понятие истории — странной, негероической, но истории, то год 1993-й — исторический фарс и подлог.
Я нередко прикидываю, проводили или нет Руслан Имранович и Александр Васильевич аналогии с событиями двухлетней давности, когда сидели в Белом доме без света и канализации? (Постарался Лужков, хотя в 1991-м он с беременной Батуриной разгуливал по Дому правительства, который был прекрасно освещен.) Мучила ли их совесть? Раскаивались ли они в том, что содеяли? И прихожу к неутешительному выводу. Если в чем-то и раскаялись, то только в том, что не выкинули из политики Ельцина сразу после провала ГКЧП и не сосредоточили власть исключительно в своих руках. Более того, принимая решение запереться в Белом доме, то есть копировать события августа 1991-го, они исходили из исторических аналогий типа: мы-то по-прежнему в Белом доме, а значит, справедливость за нами, а Ельцин, примеривший шкуру ГКЧП, сам себе подпишет приговор.
