— Бедой, разумеется. Тогда не понятно, зачем распадался Советский Союз? Получается, мы им строили заводы; после того как СССР распался, они нас отовсюду выгнали — чемодан-вокзал-Россия, — теперь они же приезжают сюда зарабатывать деньги?.. Абсолютно непонятно, в чем тогда принцип национальной политики России, если русские люди не будут получать достойной зарплаты в строительстве или в других отраслях?
При косвенном содействии гастарбайтеров, вернее, тех, кто их завозит в таком количестве, разрушена система создания национальных трудовых резервов: ПТУ и техникумов. А ведь это была система подготовки не только разнорабочих, но и высококвалифицированных рабочих. Предложения обучать в ПТУ таджиков, делать из них высококвалифицированных токарей — это полный идиотизм!
По поводу того, что в России не хватает рабочей силы и на этом основании нам надо завозить гастарбайтеров, говорится много, но при этом нередко забывают, что система такого рода решения этой проблемы сложилась довольно странная. Гастарбайтеры, кроме того, как, условно говоря, держать в руках лопату, ничего, как правило, не умеют. Несмотря на то что труд их оплачивается сравнительно дешево, нельзя при этом не помнить, что в Центральной России существует огромное количество безработных среди коренного населения. А ведь почти 14 миллиардов долларов переведено гастарбайтерами в прошлом году в страны ближнего зарубежья, то есть примерно такую сумму недополучило коренное население России в виде зарплат. Этот феномен становится понятен, когда показывают общежития гастарбайтеров: они живут практически на уровне заключенных концлагерей, а в таких условиях ни один русский, конечно, жить не станет. То есть основное преимущество гастарбайтера перед рабочим коренного населения — то, что его устраивает низкая оплата труда, — достигается за счет нечеловеческих условий жизни и труда гастарбайтеров, а не потому, что россияне не хотят работать.
— В 1990-е годы власть активно декларировала создание рынка. Создала?
— Нет, конечно. Где может быть рынок? Только там, где есть конкуренция. А наши младореформаторы считали, что рынок там, где есть свободная цена. Но это же абсурдно! Невозможно назначать свободную цену в условиях конкуренции, а в созданной в 1990-е годы системе монопольных олигархических структур свободной ценой является та цена, которую устанавливает олигарх, владелец такой структуры. Если владелец «Норильского никеля» захочет установить в России какую-нибудь цену на свой продукт, то он это легко сделает, потому что спрос на его монопольную продукцию большой, а останавливают его лишь мировые цены. Причем у наших мла-дореформаторов понятие «свободная цена» зачастую ассоциировалось именно с мировыми ценами. Да и сегодня идут разговоры о том, чтобы, к примеру, жилищно-коммунальные услуги привести к мировым ценам. Но в таком случае и зарплаты надо приводить к мировым, но, конечно, с корректировкой на производительность труда. Когда мы, крити4-ки слепого перехода к мировым ценам, объявляем свою позицию, нам сверху возражают, что у нас в стране маленькая производительность труда.
Правильно! Но ведь не везде маленькая-то. Что, машинист питерского метрополитена водит поезда в три раза медленнее, чем машинист парижского метро? Тем не менее зарплата у него в три раза меньше, чем у его французского коллеги. Или авиадиспетчеры. И таких профессий можно найти десятки. Но при этом если даже наш рабочий на станке 20-летней давности производит в 5 раз меньше, чем рабочий «Сименса», то виноват не рабочий, а топ-менеджер этого предприятия, который не обновляет производство; однако при этом и наши топ-менеджеры, и наши банкиры имеют зарплаты на западном уровне, что, мягко говоря, странно. И если мы действительно собираемся переходить на мировые цены, то такие вещи, конечно, нужно скорректировать.
— Сложился ли, на Ваш взгляд, в 1990-е годы слой профессиональных менеджеров среднего и высшего звеньев?
— Нет, потому что наши менеджеры не умеют работать в конкурентной среде. Ведь большинство коммерческих банков входит в те или иные олигархические финансовые цепочки с определенными целями, а свободные «дружественно поглощаются» или становятся жертвами прямого рейдерства. Для чего существуют банки? Вы кладете свои деньги в банк. Банк их объединяет с вкладами других людей и дает из этой суммы деньги на вырост тому, чья заявка на кредит представляет наибольший коммерческий интерес. При этом банк платит проценты людям, вложившим свои средства, и берет проценты с тех, кому предоставляет кредиты. Для того чтобы создать и грамотно вести такую работу, необходимо быть аналитиком, в этом заключается основная функция менеджера, а вовсе не в том, чтобы выдавать кредиты или оформлять вклады по дружеским звонкам. Касается это и краткосрочных проектов. К примеру, почему так много крупных торговых центров расположено за московской кольцевой автодорогой? Потому что Лужков брал одну арендную плату, а Громов (губернатор Московской области. — Прим. авт.) берет в два раза меньше. То есть любой проект требует анализа, а еще раз повторю, настоящих ме-неджеров-аналитиков у нас нет, а те, что есть, заняты получением текущей прибыли. Покупают предприятия, изнашивают его оборудование, а потом продают.
— Как Вы оцениваете итоги приватизации в 1990-е годы?
— Ясин, кажется, предлагает провести новый виток приватизации госсобственности так, чтобы довести ее до точки невозврата, то есть чтобы мы уже никогда не смогли вернуться в старый «экономический мир». Но к какой точке невозврата привела приватизация в 1990-е годы? К коррупции, от которой мы никогда не освободимся, или, по крайней мере, я не верю, что сможем освободиться в ближайшие 15—20 лет.
Москва, сентябрь 2010 г.
ВЛАДИМИР ПОЛЕВАНОВ
Полеванов Владимир Павлович — бывший вице-премьер правительства России. Родился в 1949 г. в Харькове. В 1993 - 1994 гг. — глава администрации Амурской облает. В 1994 — 1995 гг. — председатель Государственного комитета России по управлению государственным имуществом. Ныне занимается золотодобычей.
— Имущественная смерть СССР, если можно так сказать, наступила после приватизации в России. Почему в 1994 году именно Вас Ельцин назначил председателем Госкомимущества, в ведении которого были процессы приватизации в России, вместо Чубайса?
— Думаю, что я запомнился Ельцину в мае 1994 года, когда с другими губернаторами был у него на приеме в Кремле и единственный из коллег не попросил у него денег для своего региона, Амурской области. За счет качественно, нормально проведенной приватизации Амурская область всего за полгода перестала быть дотационной. А возможно это стало потому, что в этом регионе я был новым лицом, приехал из Магадана, ни друзей, ни знакомых, так что продавал реальные ценности за реальные деньги исключительно в интересах Амурской области; в частности, провел первые в стране удачные аукционы по продаже месторождений рассыпного золота. Ельцин обо всем этом знал и захотел увидеть воочию. Для того чтобы приехать ко мне в Амурскую область, он даже отменил свой визит в куда более знаковый регион — в Красноярский край. Мы ему все показали. Ельцину понравилось. И, вероятно, он захотел тиражировать этот удачный приватизационный опыт на всю Россию.
