— ...или убью!
— Да, или убью. Но зачем ему идти на мокрое дело? Он хочет денег.
Малому бизнесу в девяностые годы было плохо, потому что были высокие налоги. Егор Тимурович Гайдар, чтобы спасти бюджет, ввел в 1992 году НДС 22%. И это было убийство малого бизнеса. До этого мы, предприниматели, НДС не платили; я ведь политикой начала заниматься только в 1993 году. А теперь НДС стали платить с любого перечисления денег. Со сделки, с благотворительности... Вы заплатили эти огромные деньги, а ведь еще надо платить налог на прибыль, налог на заработную плату, всякие страховые выплаты плюс аренда — и вас «раздели». А раньше этого не было. Когда я начинала бизнес, у меня было 10% и все. И еще были налоговые каникулы два года.
Поэтому что я сделала в 1997 году? Вместе с профессором Ясиным, который был министром без портфеля — а я была «маленьким» министром с портфелем, — мы ввели вмененный налог и упрощенную систему налогообложения, по которой многие работают до сих пор. И за которую все нам благодарны. Другое дело, что когда мы (СПС. — Прим. авт.) проиграли выборы и ушли из парламента, ставки стали поднимать. Но все равно это легче, чем то, что было до 1997 года. Вы знаете, что такое упрощенка? Вы знаете, что такое вмененка? Вмененка — это когда посчитали ваши доходы, прикинули, сколько вы реально можете заплатить, поставили эту сумму, и все. Вас никто не проверяет! Заработали больше — все ваше. Спросите бизнес, пусть хоть кто-нибудь вам скажет: «Да пошел он на фиг, этот вмененный налог!» Нет, все говорят: «Спасибо». И если есть сегодня малый бизнес в сфере услуг, ресторанов, кафе, то он живет на упрощенном и вмененном налогах.
— Исходя из сказанного Вами получается, что спустя 20 лет после непрерывных экономических реформ выяснилось, что во времена позднего СССР бизнесом было заниматься легче, чем сейчас?
— Да, тогда было легче. Не было никаких правил. Не было даже закона о биржевой торговле. Я сама все провела. Пришла с уставом кооператива в Моссовет, прорвалась туда под видом участника какой-то конференции. Зашла к юристу и спросила: «Мы хотим заниматься биржевой торговлей, это разрешено?» — «Это, — отвечает, — не запрещено». Я говорю: «И что нам делать?» — «Ну, впишите в устав». Вписали в устав, и все.
Правила, в принципе, конечно, нужны, но смотря какие. Иногда лучше, чтобы правил не было, чем иметь такие, как сейчас. Представьте себе, что завтра исчезнут Кремль, Белый дом, Охотный Ряд (месторасположение Госдумы в Москве. — Прим. авт.) и милиция... Как вы думаете, вот этот ресторанчик перестанет кормить людей? Я думаю, что они расцветут в течение месяца. Не надо будет платить налогов, они тут же разовьются, создадут кучу рабочих мест... Будет такой Гонконг! А защитить себя и сами смогут.
Москва, декабрь 2010 г.
ЛЕОНИД ГОЗМАН
Гозман Леонид Яковлевич - сопредседатель партии «Правое дело», советник гендиректора Российской корпорации нанотехнологий Чубайса. Родился 13 июля 1950 г. в Ленинграде. Был советником и.о. первого зампреда правительства Гайдара. Преподавал в США. Автор научной работы «Социально-психологические методы исследования супружеских отношений».
— Согласитесь, что опьянение демократическими лидерами кончилось после распада Советского Союза на редкость быстро и необратимо. Анатолий Борисович Чубайс и Егор Тимурович Гайдар выйдут на улицу без охраны... Условно говоря, им больше скажут «спасибо» или плюнут в их сторону?
— Был такой человек — Александр Николаевич Романов. Работал он императором Александром II. Так вот, через 20 лет после освобождения рабов у нас в России он вышел на улицу, и его убили. Это бывает, к сожалению... Реформы делаются не для благодарности ныне живущих. Вообще, по моему мнению, политикой занимаются не для того, чтобы тебя поблагодарили, а для того, чтобы сделать страну такой, какой ты хочешь ее сделать. Поэтому ты можешь быть в меньшинстве.
— Программа партии «Правое дело» констатирует сегодняшнее положение дел в России как «...беспрецедентное по масштабу расслоение общества на бедных и богатых при массовой нищете и низком уровне жизни подавляющего большинства населения». А разве всплеск этого расслоения начался не в начале 1990-х годов с подачи правительства Гайдара, у которого, кстати, Вы, Леонид Яковлевич, были тогда советником?
— Я не согласен, что этот всплеск произошел в 1990-е. И уж точно не согласен, что он произошел... что все это безобразие произошло вследствие того, что было сделано в 1990-е годы. Мне кажется, что советская система, на обломках которой работали Гайдар и его правительство, была фантастически несправедлива. И социальное расслоение в советской системе, мне кажется, было еще больше, чем сейчас.
— Зарплата рабочего была меньше зарплаты академика... пускай в 10 раз. Но не в миллионы, как сегодня отличаются доходы рабочего и олигарха.
— Простите, а начальство у нас разве на зарплаты жило? Дачи членов Политбюро были на их зарплаты? Эти дворцы, в которых жили члены Политбюро, отличались от квартир в хрущобах так же, как сегодня отличаются дворцы олигархов от среднего российского жилья. Ровно так же.
— Дачи возвращали государству, после того как с должности увольняли. Все же, согласитесь, дачи секретарей ЦК выглядят жалко по сравнению с дворцами Абрамовича.
— Безусловно! Безусловно! Но я вам скажу, что техническое оснащение дома среднего российского человека несравненно выше, чем оно было раньше...
— Прогресс...
— Ну, подождите! Здесь прогресс и там прогресс. У Абрамовича теперь яхта, а у секретаря ЦК ее не было. Я никогда не был членом ЦК КПСС и, разумеется, никогда не был в номенклатуре, но мне было интересно сходить... как в зоопарк, посмотреть, как живет начальство. Контраст был фантастический!
А поскольку за их роскошью не стояло вообще практически ничего, кроме блата, кроме произвола, то мне кажется, что это было еще более аморально. Кроме того. Одно дело, если вы сравниваете жизнь члена Политбюро с жизнью жителей Москвы и Ленинграда. А другое дело, если вы сравните с жизнью колхозников. Колхозников, которые еще лет сорок назад недоедали. Сейчас структура питания гораздо лучше. На улицах любого русского городка продаются фрукты. И их съедают не олигархи, а обычные люди.
— Одно дело продаются, а другое дело потребляются. Вы уверены, что у всех сегодня в рационе фрукты?
— Если фрукты продаются, значит, их кто-то покупает. Это скоропортящийся продукт. Если в райцентр Верхние Бурундуки завозят бананы, то значит, их там покупают и едят. И ест не только начальство, а простые люди. Мой главный тезис — лицемерил, лжи в Советском Союзе было больше.
— А цинизма и грязи?
— То, что наши олигархи ведут себя как африканские диктаторы, — это факт. Но это пройдет. Это болезни роста. Пройдет какое-то время, и они перестанут носить часы за сто тысяч долларов и ездить на таких яхтах.
— Вновь наступит эпоха лицемерия?
— Нет. Почему лицемерия? Я знаком с большим количеством богатых людей на Западе. У них совершенно иной стиль поведения и иной менталитет. Представить их с этими многотысячедолларовыми часами и на таких яхтах невозможно. Для них это позорно. Там так себя ведут бандиты и звезды шоу-бизнеса. Ну, это специфическая очень публика, да? Достаточно отвратительно, мне кажется, что у нас, что там... Но им так положено. А промышленники и финансисты себя так не ведут.
