От нескончаемых потерь ударные группировки немцев утрачивали свои наступательные возможности, и соединения группы армий «Центр» в первых числах декабря на всех участках фронта стали останавливаться и выжидать развития событий; сил продолжать наступление у них уже не было. Не было и резервов: на всем фронте от Финского залива до Черного моря у гитлеровского командования имелись лишь три-четыре пехотные дивизии, перебрасываемые с одного участка фронта на другой. Все больше командиров дивизий и корпусов докладывали о своей неспособности продолжать наступление из-за больших потерь, которые никак не восполнялись. Потом последовали доклады командующих армиями, общим в них была одна и та же фраза: «Наступательные возможности в значительной степени исчерпаны».
[569]
Однако политические и военные руководители фашистской Германии упорно не хотели считаться с фактами. Даже в последний день ноября, когда немецкое наступление по существу захлебнулось, Гальдер в разговоре с командующим группой армий «Центр» продолжал настаивать на том, что «нужно попытаться разбить противника, бросив в бой все силы до последнего». А на следующий день, оценивая положение под Москвой, он делает в своем дневнике запись: «Сопротивление противника достигло своей кульминационной точки. В его распоряжении нет больше никаких сил». И это писалось в то время, когда советским командованием было уже сосредоточено под Москвой несколько свежих армий, осуществлявших последние приготовления к переходу в контрнаступление.
[570]
1 декабря командующий группой армии «Центр» дал Верховному командованию сухопутных сил телеграмму, в которой он еще раз обратил внимание на удручающее состояние своих войск и высказал мысль, что «полное уничтожение» противостоящей нам русской армии является не более чем фантазией. «Но даже если невозможное станет возможным, — докладывал генерал-фельдмаршал фон Бок, — у меня все равно не хватит войск, чтобы окружить город и плотно запечатать его с юго-востока, востока и северо-востока. Таким образом, проводящееся сейчас наступление является атакой без смысла и цели, особенно учитывая тот факт, что время приближается к роковой черте, когда силы наступающих войск будут полностью исчерпаны»
[571]
. Странно это было слышать от фельдмаршала, настаивавшего еще в середине ноября на продолжении наступления, а сейчас признававшим невозможность его вести.
Даже когда наступление немецко-фашистских войск было приостановлено, и назревала необходимость заранее подготовить в тылу оборонительные рубежи, никто из гитлеровских генералов не осмеливался отдать такое распоряжение в войска. Гитлер «запрещал оборудовать тыловые оборонительные позиции, считая, что их наличие ослабляет у сражающихся воинской части волю к борьбе»
[572]
. Каждый, кто предлагал Гитлеру готовить в тылу оборонительные позиции и подготавливать захваченные города к обороне, приобретал репутацию пораженца, и фюрер переставал доверять таким генералам.
Не лучше шли дела у гитлеровского командования и с поддержанием своего господства в воздухе. Авиация противника при налетах на Москву несла большие потери и ее эффективность стала сильно снижаться. Первый массированный налет на Москву немцы произвели в ночь с 21 на 22 июля, четырьмя последовательными эшелонами с западного, северо-западного и юго-западного направления, в котором участвовало до 2200 самолетов. Освещенные в небе самолеты противника, были встречены истребительной авиацией и огнем зенитной артиллерии, и лишь одиночным самолетам удалось прорваться к городу и сбросить, главным образом, зажигательные бомбы. 22 самолета было сбито
[573]
. В конце июля и в августе продолжались попытки германской авиации нанести ночные бомбовые удары по Москве, но столица была надежно прикрыта. Немецкие летчики несли большие потери, только отдельные самолеты прорывались к городу. Вместе с наступлением на Москву сухопутной группировки немецко-фашистских войск немецкая авиация в октябре совершила 31 налет, в котором участвовало 2018 самолетов; к городу прорвалось 72 самолета. В ноябре, несмотря на смену тактики и полеты к Москве небольшими группами, как в ночное, так и дневное время на разных высотах, потери бомбардировочной авиации продолжали расти, а к городу из 41 воздушного налета прорвалось всего 28 самолетов
[574]
. Неба над Москвой немецкие летчики стали бояться, и это был первый признак ожидавшего немцев поражения на земле.
После провала октябрьского и ноябрьского наступлений на Москву и разгрома группы Клейста под Ростовым главнокомандующий сухопутными силами вермахта генерал-фельдмаршал Браухич вместе с другими видными генералами, таких как Лееб, Рундштедт, Гудериан, Шмидт, потребовали от Гитлера приостановить наступление и настаивали на отводе германских войск на более выгодные рубежи, на которых можно было бы закрепиться на зиму и подготовиться к новому наступлению. Кроме того, Браухич возражал против отправки дополнительных сил в Ливию, где германо-итальянские войска вынуждены были отступить под натиском англичан. Гитлер отклонил требования своего генералитета, указав, что отступление германской армии создало бы угрозу фашистской власти и подорвало бы веру союзников в силы Германии. В самый разгар московского сражения Гитлер отстранил генерала Браухича от должности главнокомандующего сухопутными силами вермахта и возложил эти обязанности на себя. Однако расхождение взглядов на продолжение войны обострили противоречия между Гитлером и его генералитетом, и они приняли настолько открытые и резкие формы, что даже немецкая печать вынуждена была обратиться к генералитету с призывом «остаться верными Гитлеру».
[575]
Ценою крупных потерь врагу в конце ноября — начале декабря удалось достичь ближних подступов к Москве. Клинско-яхромская группировка дошла авангардным 56-м танковым корпусом до восточного берега канала Москва — Волга в районе Яхромы. Северная ударная группировка противника соединениями 3-й танковой армии в конце ноября захватила Клин и подошла к каналу Москва — Волга в районе Дмитрова и Яхромы. 28 ноября авангард немецко-фашистских войск захватил Яхрому и мост через канал Москва — Волга немецкими солдатами, переодетыми в красноармейскую форму. Нависла угроза обхода Москвы с севера, так как на данном направлении организованной обороны не было. По приказу штаба фронта были взорваны восточные здания управления механизмами верхних и нижних ворот шлюза и для остановки главных сил врага был осуществлен попуск воды с Яхромского и Икшинского водохранилищ, после чего началось затопление поймы реки Яхромы и подходов к мосту. Движение по нему было прекращено и разобщенные силы немцев были быстро уничтожены подошедшими соединениями 1-й ударной армии, которой командовал генерал-лейтенант В.И. Кузнецов. Передовые части этой армии с ходу нанесли контрудар по переправившемуся противнику и отбросили его за канал
[576]
. Этим контрударом была окончательно ликвидирована опасность развития удара противника в обход Москвы с севера. Истринская группировка, являясь наиболее сильной в группе армий «Центр», в конце ноября достигла наибольшего успеха, ближе всех продвинувшись к советской столице. По Волоколамскому шоссе 40-й танковый корпус гитлеровцев достиг станции Снегири и дер. Рождествено, где был остановлен 9-й гвардейской стрелковой дивизией генерал-майора АП. Белобородова. По Ленинградскому шоссе 5-й армейский корпус немцев (левый вспомогательный клин истринской группировки), заняв 25 ноября Солнечногорск, устремился к Москве. Здесь, юго-восточнее Солнечногорска врага контратаковал 2-й гвардейский корпус генерала-майора Л.М. Доватора при поддержке подразделений 8-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора В.А Ревякина и 1-й гвардейской танковой бригады генерал-майора М.Е. Катукова, и заставил перейти к обороне в районе Крюкова, Каменка. 46-й танковый корпус врага, продвигаясь от Истринского водохранилища к Москве вдоль Пятницкого шоссе, был остановлен 18-й стрелковой дивизией полковника П.Н. Чернышева у деревень Бакеева, Горетовка.
