Как и предвидел Сталин, успешнее наступали войска 1-го Украинского фронта, где обороняющихся войск было меньше, и где крепость своей обороны немцы пытались связать с двумя водными преградами на пути наступления советских войск с началом атаки — р. Нейсе, и через 30 км — р. Шпрее. Несмотря на эти преграды, к 18 апреля прорыв подготовленной обороны немцев был завершен и перед войсками маршала И. Конева открылся путь на Берлин, до которого оставалось 100 км. Внимательно отслеживавший события на завершающем этапе войны, Верховный Главнокомандующий т. Сталин лично отдал приказ маршалу И. Коневу оказать помощь войскам маршала Г. Жукова в разгроме противостоящих его фронту сил немцев, направив к Берлину две танковые армии. И. Конев немедленно повернул 3-ю и 4-ю гвардейские танковые армии под командованием генералов П. Рыбалко и Д. Лелюшенко на север, и за два дня танкисты продвинулись на 80–90 км и к вечеру 20 апреля их передовые подразделения неожиданно появились на подступах к Цоссену, где располагались высшие штабы вермахта. Генералы и офицеры штабов в панике покидали заглубленные бетонные укрытия командных пунктов, направляясь, кто в Берлин, кто в Альпы, где на территории Австрии сосредотачивалась часть штаба, предназначенная для управления войсками в Южной Германии.
[873]
Узнав об успехе соседнего фронта, Г. Жуков вечером 20 апреля поставил командующим своими танковыми армиями «историческую задачу первыми водрузить Знамя Победы». Он потребовал от генералов М. Катукова и С. Богданова выделить от каждого корпуса по одной лучшей бригаде и «не позднее 4 часов утра 21 апреля любой ценой прорваться на окраину Берлина и немедленно донести для доклада И.В. Сталину и объявления в прессе»
[874]
. Однако выполнить такую задачу в указанный срок никто не сумел. Лишь отдельным передовым частям 2-й гвардейской танковой, 3-й и 5-й Ударных армий удалось прорваться к северо-восточным окраинам Берлина. 1-й танковой армии до юго-восточной окраины столицы Германии оставалось не менее 20 км.
Все ближе подходили к Берлину и войска 2-го Белорусского фронта маршала К Рокоссовского, приковав к своему направлению крупные силы противника, что способствовало боевым действиям всех советских войск.
Преодолевая возрастающее сопротивление противника, три танковые армии маршалов И. Конева и Г. Жукова протаранили оборону немцев и к исходу 25 апреля взяли Берлин в кольцо, из которого нельзя было выйти и нельзя было войти. Главные силы 9-й армии немцев были окружены в лесах юго-восточнее Берлина, численностью более полумиллиона человек, и советское командование дало ей наименование франк-фуртско-губенская группировка противника. В этот же день, 25 апреля произошла встреча войск 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта с частями 1-й американской армии в районе Торгау на Эльбе, что разрезало германские войска на две части, южную и северную.
В итоге столицу «тысячелетнего рейха» обороняли фольксштурмисты, гитлерюгендовцы, полицейские и остатки разбитых на одерском рубеже немецких частей. Они насчитывали в своем составе около 100 тыс. человек, что для обороны такого крупного города явно было недостаточно. Население Берлина смотрело на агонию нацистского режима равнодушно, и оно не выказало желания принимать участие в защите столицы. Берлин был разбит на девять секторов обороны. Численность гарнизона каждого сектора по плану должна была составлять 2 5 тыс. человек, в реальности их было не более 10–12 тыс. человек Ни о какой обороне каждого дома не могло быть и речи, оборонялись только ключевые здания кварталов.
Три танковые армии, штурмовавшие Берлин, потеряли примерно по сотне танков, из них около половины были уничтожены фаустпатронами. Танки были нужны — они служили щитом и мечом наступавшей пехоте на улицах Берлина.
Окруженная франкфуртско-губенская группировка получила задачу прорваться на Запад, чтобы соединиться с 12-й армией, которую сняли с Западного фронта, чтобы она наступала на восток Соединившись, эти войска должны были нанести удар на север, в тыл вышедшим к Берлину войскам 1-го Украинского фронт. Командование фронта вскрыло замысел немцев и на участках, где группировка готовилась вырваться из окружения, была спешно подготовлена оборона. На остальном фронте советские войска продолжали наступление, сжимая и рассекая окруженного противника.
Напряженные бои с франкфуртско-губенской группировкой продолжались шесть суток и они, пожалуй, были самыми тяжелыми боями перед окончанием войны. Атакуя днем и ночью, немцы отчаянно рвались на запад. Их гнал «страх перед угрозой расстрела, ужасы сибирского плена», которыми запугивали солдат, и сплошные пожары, охватившие лесные массивы. Как вспоминал И. Конев «они прорывались, их зажимали, окружали; они снова прорывались, их снова зажимали; они двигались постоянно в кольце наших войск».
[875]
Обстановка в Берлине и на подступах к нему не давала оставшимся в бункере рейхсканцелярии никаких надежд на спасение. Гитлер хотел уйти из жизни сразу же после своего дня рождения, но перетасовав в очередной раз высших военачальников в должностях, он понадеялся, что новый комендант Берлина командующий воздушно-десантными войсками генерал Штудент сумеет сплотить оставшиеся силы для сопротивления и подтянет новые. Гитлер даже приказал Кейтелю и Йодлю перебросить к Берлину все имеющиеся в их распоряжении дивизии. Но из этого ничего не вышло. Путь к Берлину был наглухо перекрыт советскими танками.
[876]
27 апреля в бункере Гитлера обсуждался план прорыва из Берлина тремя волнами с двух сторон через Шпандау. В третьей волне должен был находиться Гитлер со своим штабом. Прослушав до конца план прорыва, Гитлер усталым голосом сказал: «Чем может помочь этот прорыв? Нужно ли мне скитаться где-нибудь по окрестностям и ждать своего конца в крестьянском доме или в другом месте? Уж лучше в таком случае я останусь здесь».
В ночь на 30 апреля генерал-фельдмаршал Кейтель сообщил Гитлеру, что план деблокады Берлина не удался и в который раз предложил ему покинуть город и продолжить борьбу в горах Австрии. Близкое окружение все время подталкивало Гитлера к такому шагу, с потаенной надеждой спасти и свою жизнь от карающего меча правосудия союзных стран. Но сам Гитлер не надеялся спастись, так как преступления, совершенные им лично и его нацистским режимом, союзниками были объявлены преступлениями против человечества, и кара за них не давала ему никаких шансов на прощение. У. Черчилль вообще был склонен к убийству всех фашистских руководителей без суда, но Сталин еще в августе 1942 года предложил юридическую процедуру наказания гитлеровских руководителей, и он возразил Черчиллю: «Что бы ни произошло, но это должно быть соответствующее судебное решение. Иначе люди скажут, что Черчилль, Рузвельт и Сталин просто отомстили своим политическим противникам»
[877]
. Кроме того, Сталин был не согласен и с жесткой расправой над Германией. «Слишком жесткие меры возбудят жажду мести». Список главных преступников фашистской Германии начал составляться после Сталинградской битвы, и он постоянно пополнялся новыми фамилиями, а 29 августа 1945 года он был официально опубликован. В него вошли 24 видных нацистских преступника, оставшихся в живых после окончания Второй мировой войны: Геринг, Гесс, Риббентроп, Розенберг, Кейтель и другие.
