Можно было бы посоветовать помощникам главы государства, прежде чем готовить ему программный документ, побывать хотя бы на бывшем флагмане отечественной фарминдустрии – комбинате «Акрихин». Благо и расположен он в нескольких минутах езды от МКАД, в подмосковной Старой Купавне. Побывать и попытаться понять, как это передовое по тем временам предприятие, благополучно перенесшее перестройку и первые годы реформ, сейчас оказалось, по сути, перевалочной базой для торговли на российском рынке препаратами польской «Польфармы», не пользующимися спросом в Европе. Опыт «Акрихина» пришелся бы очень кстати при проведении модернизации, если бы таковая всерьез предполагалась.
Впервые я побывал на «Акрихине» и познакомился с его генеральным директором доктором химических наук Иваном Ивановичем Тюляевым незадолго до кризиса 1998 года. Привели меня к нему дела журналистские, и получилось так, что взаимодействовали мы многие годы. Волна за волной на комбинат накатывались проблемы, а Иван Иванович до поры до времени успешно отражал их. Сначала с разрушением предприятий военно-промышленного комплекса прекратились поставки отечественных активных веществ для медицинских препаратов, производившихся в основном на этих предприятиях. Тюляев стал закупать активные субстанции за границей, одновременно способствуя переносу экологически тяжелой нагрузки на среду, связанной с их производством, тоже за рубеж.
Российский рынок открылся для зарубежных фармацевтических фирм, а таможенные меры по защите отечественных производителей выглядели очень слабыми. Надо было учиться конкурировать. На имевшиеся средства «Акрихин» закупил за рубежом оборудование лучших фирм, принялся обучать во Франции и других ведущих фармацевтических странах свой персонал, освоил выпуск дженериков (аналогов относительно новых зарубежных препаратов, срок действия патентов на которые только что истек). Производство перешло на стандарты GMP, обеспечивающие европейский уровень качества продукции. В сложнейшие для российской экономики времена Тюляев умудрился увеличить номенклатуру препаратов до 180 наименований, полностью обеспечить государственный заказ на жизненно важные лекарства, продолжать разработку собственных медикаментов. Он развивал обширную дистрибьюторскую сеть, наращивал объемы продукции и прибыль. Обо всем этом писалось в «Российской газете» и «Парламентской газете».
Однако каких бы успехов ни добилось отдельное предприятие, оно входит в систему, называемую отечественной фармацевтической промышленностью. Оно не может остаться в стороне от общих проблем этой сферы. А проблемы нарастали. Одно за другим предприятия российской индустрии здоровья в поисках оборотных средств попадали в руки иностранных инвесторов. (Об иностранных инвестициях речь пойдет ниже, а пока отметим этот факт.)
Тем временем разразился кризис 1998 года. Даже самые успешные российские предприятия попадали в отчаянное положение. Но если банкротство, скажем, оборонного машиностроительного завода ложилось тяжким грузом на плечи его работников, а остальное население страны ощущало его не сразу, то беды фармацевтической отрасли отражались буквально на всех. В аптеках пропали дешевые отечественные препараты. Импортных лекарств лежали горы, но они оказались недоступными для враз обнищавшего народа. Помнится, антигипертензивный «Капотен» французского производства стоил 96 рублей за упаковку, что по тем временам было очень дорого для большинства гипертоников. А обойтись без него они не могли. Какие же чувства они испытали бы, увидев складские полки «Акрихина», затоваренные тем же «Капотеном», но по 35 рублей? Однако аптечная сеть не брала на реализацию импортный препарат, сделанный из зарубежных субстанций на импортном оборудовании, но в Подмосковье. Почему? По многим причинам – от экономических до криминальных. Не испытывающие дефицита средств зарубежные фармацевты с удовольствием поставляли свои препараты на консигнацию со значительной отсрочкой платежа, что было выгодно нашим аптекам, не особенно избалованным финансовыми излишками.
В конкурентной борьбе с российскими производителями в ход шло все, в том числе так называемые медицинские агенты, убеждавшие наших врачей выписывать дорогие препараты их фирм, а заодно обеспечивавшие медиков бланками для рецептов, что позволяло оценивать роль каждого врача в реализации конкретного лекарства. Оценивать и оплачивать. Не обошлось и без прямого подкупа руководителей аптечных сетей, начиная с заведующих аптеками. В результате нищие российские пациенты в период кризиса финансировали фармацевтических боссов-миллиардеров. Да не своих, а заморских.
Тогда я разразился на эту тему статьей в «Парламентской газете» объемом на целую полосу. Статья попала в поле зрения правительства. Руководителя «Акрихина» вызвали к члену правительства, отвечавшему за социальную сферу, – Валентине Ивановне Матвиенко. Материал обсуждался на заседании правительства, по итогам которого было принято три постановления, значительно облегчивших участь российских фармацевтов. Правительство под руководством Евгения Максимовича Примакова было настроено на созидательную работу, что смягчило последствия кризиса для страны. К сожалению, вследствие непрогнозируемого буйного нрава президента Ельцина продержалось оно у власти около полугода. И в течение пяти лет все вернулось на круги своя.
Тем временем оборотных средств «Акрихину» все более не хватало. В поисках пресловутых инвесторов его генеральный директор утерял бдительность. Не все еще привыкли к тому, что с приходом инвестора, с явлением «бумажного тельца» прекращается всякая реальная забота о людях. Воцаряется ее величество прибыль, работает формула «деньги – власть – деньги'». Первым «принес» эти деньги известный финансовый концерн «Альфа-групп», скупавший все подряд промышленные предприятия. Конечно, ни Фридман, ни Авен не намеревались посвятить свои жизни выпуску лекарств или химических удобрений. Но они четко ощутили изоморфную природу денег, их одинаковые свойства, проявляемые при соприкосновении с разными сферами, будь то металлургия или шоу-бизнес.
Во внутренние дела «Акрихина» новые хозяева практически не вмешивались. Даже представительствовать на торжественных мероприятиях они направляли в Старую Купавну своего почетного президента – дважды Героя Советского Союза летчика-космонавта Алексея Архиповича Леонова. Такое отношение успокоило работников. Но ненадолго. Ведь финансовые воротилы всегда готовятся выгодно продать любое натуральное производство. Тюляеву вскоре было предложено искать покупателя. И он нашел, по рекомендациям друзей. Фирма-покупатель была зарегистрирована на Кипре, а во главе ее стояли отставные офицеры ГРУ. И опять обманулся Иван Иванович. Оказывается, не все бывшие разведчики бескорыстно служили Родине – некоторые поклонялись «бумажному тельцу».
Бывшие «гэрэушники» быстро отодвинули Тюляева от директорского кресла, а главное – от финансовых потоков, и начали интенсивно готовить комбинат к очередной перепродаже. Накачивалась курсовая цена акций предприятия, из ассортимента убирались все дешевые, но необходимые лекарства. «Аспирин пусть дед Кузьма на деревенской завалинке делает, – вещал новый владелец с символической фамилией Лазуто. – Наше дело – дорогие лекарства». Хозяйничали они на комбинате недолго, около года, но дел натворить успели немало. А в конце концов, поторговавшись для приличия с индийцами, ирландцами и пр., загнали «Акрихин» полякам – «Польфарме» – и заработали 10 % от суммы сделки, что составило по несколько миллионов долларов на человека.
