Очевидно, можно психологически понять и Гайдара, который лишь «позаимствовал» «аргументы» ничтожных Павлова — Крючкова. Павлов был его «крестным отцом», большим авторитетом для него…
…18 августа был «горячий день». С утра «делегация» заговорщиков была в Крыму, а кабинет Янаева в Кремле стал фактически их штаб-квартирой. Крючков позвонил Грушко и приказал ему явиться туда же. Здесь шла подготовка «документов», одобренных всеми членами ГКЧП к утренней публикации (19-го). Они сами, во главе с Крючковым, множили их на ксероксе, раскладывали по столам и диванам в кабинете Янаева. К этой «интеллектуальной работе» был привлечен прибывший Грушко. Крючков при этом непрерывно и назойливо говорил, говорил, жаловался, что «Горбачев его не слушает», «все кончится плохо, если они не предпримут решительных мер», «теперь обстановка изменится к лучшему» и т. д.
Группа связистов в резиденции Горбачева «Заря»
18 августа. Своего третьего первого заместителя (еще первыми были генералы армии Филипп Бобков и Грушко), генерал-полковника Агеева Гения Евгеньевича, являющегося, кстати сказать, народным депутатом Российской Федерации (что, на мой взгляд, усиливает его вину, делая двойным предателем и заговорщиком), Крючков вызвал к себе 16 августа в 14 часов. Как это было свойственно Крючкову, он вначале прочитал целую лекцию о том, какая сложная ситуация сложилась в стране и надо что-то предпринимать. Поэтому «группа руководящих товарищей» решила взять инициативу в свои руки. В рамках этой инициативы, сообщил Крючков, уже создан государственный комитет по чрезвычайному положению/ГКЧП. К нему, по всей вероятности, перейдет вся высшая государственная власть в стране, по крайней мере временно. Горбачев болен, не в состоянии управлять делами и временно «отойдет в сторону». Номинально власть перейдет к и.о. Президента СССР Геннадию Янаеву, но фактически руководящим дуумвиратом станут Павлов — Крючков, в тесном контакте с деятелями Политбюро Баклановым и Шениным.
Крючков приказал Агееву создать «группу связистов» для сопровождения членов ГКЧП, отлетающих 18 августа в Крым, в летнюю резиденцию президента Горбачева «Заря» в Форосе. Эта «группа» должна была выполнять все приказы членов ГКЧП, вплоть до отключения всех видов связи у Горбачева. Агеев немедленно приступил к исполнению приказа босса. Опытному бывшему партийному работнику, человеку, неплохо образованному, народному депутату РСФСР и в голову не пришла мысль о том, что он становится на путь заговора и предательства. Нет, он, так же как и многие другие высшие генералы КГБ, как послушный винтик, бездумно и безропотно, рьяно взялся исполнять преступный приказ своего недалекого начальника. Тут же приказал найти и вызвать к себе генерал-лейтенанта Беда Анатолия Георгиевича, начальника управления правительственной связью (УПС), который находился в отпуске. Инструктируя его, Агеев приказал ему организовать специальную группу связистов по «обслуживанию» членов ГКЧП, отлетающих к Горбачеву Старшим этой группы Агеев назначил генерал-майора Глушенко Александра Сергеевича; в группу входил также полковник Пузанов Владимир Иванович, заместитель начальника УПС. Группа вылетела в Крым отдельным бортом в 13 часов 18 августа. Еще с борта самолета Глущенко доложил Агееву о том, что поступил приказ от ГКЧП (от Бакланова) отключить все виды связи «Зари»; он приступает к исполнению этого приказа. Так что когда члены ГКЧП прибыли к Горбачеву в «Зарю», тот уже был полностью изолирован от внешнего мира — все виды его связи были отключены.
ГКЧП предъявляет ультиматум Горбачеву
Несколько позже, того же 18 августа, в 14.00 с Чкаловского аэропорта стартовал самолет в Сочи с делегацией ГКЧП в составе: Бакланов, Шенин, Болдин, Варенников и Плеханов. Они летели к Горбачеву, в его резиденцию. Приказ генералу Беде, вылетевшему со своей группой связистов к Горбачеву ранее, об отключении всех видов связи у Горбачева, с борта своего самолета отдал Бакланов, как только они поднялись в воздух. Прибыли. Горбачеву доложили о том, что его «товарищи» хотят переговорить с ним. Он не принимал. Ждали около часа. Не дождавшись приглашения, решительно открыли кабинет и зашли к президенту. Горбачев, увидев среди вошедших генерала Плеханова, начальника главного управления охраны (ГУО), сразу же набросился на него с гневными словами: «Ты, главный охранник президента! Преступник и изменник! Как посмел явиться ко мне? Вон отсюда!» Плеханов, бледный, вышел из кабинета.
Горбачев (успокаиваясь и беря себя в руки). Кто у вас главный?
Бакланов {после некоторой паузы). Я.
Горбачев. Почему отключена моя связь?
Бакланов. Этот вопрос решен в Москве…
Горбачев. Ясно. Излагайте то, с чем пришли ко мне.
Бакланов. Михаил Сергеевич! К вам приехали ваши друзья. Мы хотим вам сообщить о ситуации в стране, она очень тяжелая, требует кардинальных действий. И вы должны принять решение. Либо мы вместе ищем пути выхода из сложившегося положения, либо Союз разваливается. Поэтому вы решите: либо сами делаете то, что нами задумано (через ГКЧП), либо на неделю «отключаетесь» и порядок наводит кто-то другой. Надо срочно вводить режим чрезвычайного положения…
Горбачев. Это — переворот! Понимаете это?
Варенников (громко, жестко). Михаил Сергеевич! Вы понимаете, что так продолжаться не может — страна на пороге развала, все трещит по швам. Если вы подпишете этот так называемый Союзный договор — это конец Советского Союза! Вы не имеете права этого делать!
Горбачев. Я имею право делать то, что соответствует закону и конституции. А вот вы пытаетесь совершить государственный переворот — вот это вы не имеете права делать!..
Варенников (перебивает). Я хочу сказать вам, Михаил Сергеевич, чтобы вы ушли в отставку! Как вам советуют ваши добрые друзья, народ вас не поддерживает. Вы его довели до голода. Теперь нам приходится решать эти проблемы…
Шенин (обращаясь к Варенникову). Я бы так не стал говорить, Валентин Иванович, все мы виновны в сложившейся ситуации. Речь идет только о временном уходе Михаила Сергеевича. Мы полагаем, что в течение недели мы справимся с ситуацией, и Михаил Сергеевич, отдохнувший, вернется к исполнению своих обязанностей.
Горбачев (со злой иронией). Ну конечно! Для этого вы изолировали меня от внешнего мира, отключили мою связь, заключили «под домашний арест»!
Все вместе стали убеждать Горбачева согласиться с «мероприятиями» ГКЧП… Горбачев вышел из себя, категорически отказал по всем пунктам, предложенным группой, не выбирал особо изящных выражений в характеристике как собеседников, так и их инициатив.
Шенин. Михаил Сергеевич, вы нам не оставляете других путей, кроме тех действий, которые мы примем самостоятельно…
Горбачев. Вы можете делать все, что вам угодно, но вы ответите за все это перед законом! То, что вы затеяли, — это авантюра! Вы загубите не Союзный договор, это, в конце концов, не так страшно, напишем другой. Но вы загубите страну! Кого вы представляете — ни-ко-го! Вы представляете только самих себя! Мне не о чем с вами говорить!
Делегаты отбыли, но, как ни странно, в неплохом настроении. Это были недалекие, ограниченные, безликие люди. Оказавшись у высокой власти, они, не зная по-настоящему ни общество, ни государство, ни свой народ, ни способов решения нарастающих трудностей, — попросту растерялись и попытались взвалить всю вину на одного Горбачева. Рассчитывали, что «по-сталински», «жестко-репрессивно», смогут их решить. «Забыли» время, в котором живут, — а было последнее десятилетие XX века. Век глобализации.
