Интересно, почему Павлову «не были известны» решения G-7? Они ведь были опубликованы во всех мировых СМИ! И что заставило его говорить на эту тему, поскольку «семерка» завершила свою встречу 18 августа, за день до начала реализации операции «Гром». А на пресс-конференции G-7 была выражена всего лишь «общая озабоченность» по поводу осложняющихся социально-экономических проблем в СССР и выражена поддержка проводимых под руководством президента Горбачева демократических преобразований. Видимо, Павлову было недосуг читать даже эту, достаточно скупую информацию («молол», что пришло на язык, не думая. Кстати, это — близкий Ельцину стиль выступлений).
…Весьма воинственные позиции занимали Тизяков и Стародубцев, требующие «активных действий» со стороны «нового политического руководства». Бакланов также включился в хор жалующихся бронтозавров, сказав: «Зачем было начинать, если не предпринимается никаких мер?» Возмущенные упреки были направлены в первую очередь в адрес военных — почему-то они (павловцы) уверовали, что «военные должны решить проблему» — установить диктаторский порядок, загнать всех в режим ЧП, вручить им, высшим чинам ЦК КПСС и правительства, реальную и безграничную власть.
Я, читая стенограмму этого заседания, впервые, с очевидностью, наглядно увидел крайнюю примитивность, убогость высшего государственного чиновничества СССР, не способного ни на одно позитивное действие. Вся их хваленая «профессиональная подготовка», «умение руководить» и прочее, и прочее, о чем так много говорили (и еще более, писали), покоилась на одном принципе: жестком монопольном отборе посредственностей из «верхов», выдвижение посредственностей из нижних и средних ярусов управленческих и партийных кадров — «вверх», во власть. Именно — посредственностей. Никаких сильных, самостоятельных людей среди этой огромной армии чиновничества не могло быть органически — если случайно такие попадали в систему, они тут же сжирались и отбрасывались, как «пережеванная жвачка». Слабые и посредственные кадры заполнили все ниши управления в СССР — государственный, партийный и административный аппарат, офицерство и генералитет Армии, КГБ и МВД. Причем это явление имело тотальный характер, распространившись на все уровни власти и управления — союзный, республиканский, областной (краевой), районный.
Даже в этот критический час, обсуждая самый конкретный вопрос о снабжении населения товарами, когда проблема дефицита, прежде всего продовольствия, приобрела исключительно острый характер, члены правительства не задавались вопросом: что надо сделать, чтобы ликвидировать этот продовольственный кризис? Они не знали ситуации в экономике, не хотели ее знать, а скорее — не верили в свои способности решить кризисные проблемы и всецело уповали на «установление железного порядка», когда они могут, наконец, показать все свои «недюжинные способности». Это были полные банкроты.
Глава 2
СОВЕЩАНИЕ У КРЮЧКОВА — НАЧАЛО АКТИВНОЙ ФАЗЫ ОПЕРАЦИИ «ГРОМ»
Операция «ГРОМ» и провал
20 августа, в 11 часов, у Крючкова на Лубянке проходило совещание, на котором присутствовали все его заместители, члены коллегии и начальники управлений. Оно длилось всего минут 30–35, причем большую часть времени заняло выступление самого Крючкова, который снова скучно говорил об обстановке в стране, но так и не «дошел» до обстановки в Москве, которая буквально накалялась от часа к часу. Настроение у главного чекиста было благодушное, как будто все идет по намеченному плану, без каких-либо отклонений, и все проблемы будут вот-вот решены. Некоторые из присутствующих, давно привыкшие контролировать свои чувства, невольно поддавались откровенному изумлению, что на мгновение отражалось на их лицах, но они тут же снова принимали привычно бесстрастное выражение. Никаких решений коллегия КГБ СССР не приняла, никаких указаний Крючков никому не давал, все время слегка улыбался (как и Валентин Павлов). Сообщил лишь, что операция по «нейтрализации Парламентского дворца Верховного Совета России носит кодовое название «Гром». И тем не менее именно это совещание у Крючкова положило начало активной фазе государственного переворота, и, что не менее важно, — высшие генералы КГБ поняли, что они являются главными действующими лицами в грядущих событиях.
Но если в среде генералов и офицеров Лубянки было все относительно спокойно, в Армии обстановка была намного сложнее. Среди офицерства быстро развивались радикальные процессы, часть из них уже не скрывала своего раздражения и недовольства начальствующим составом — они требовали ответа на вопросы: почему их воинские подразделения ввели в Москву, какие задачи им поставлены, где их противник, почему они должны осаждать здание Верховного Совета, почему им конкретно не разъясняют обстановку в стране и в Москве? Что они должны говорить москвичам, проклинающим Армию? «Начальники» трусливо уходили от этих вопросов.
В 9.30 адмирала Жардецкого, начальника управления контрразведки КГБ по Армии, вызвал к себе первый заместитель Крючкова генерал Агеев. В кабинете уже находились начальник 7-го Главного управления генерал-лейтенант Расщепов, командир группы «А» генерал-майор Карпухин, командир группы «Б» полковник Бесков, начальник управления правительственной связи генерал-лейтенант Беда, начальник 15-го Управления генерал-лейтенант Горшков, начальник управления по Москве и Московской области генерал-полковник Прилуков, начальник 6-го Управления Воротников и др. Агеев сообщил всем, что ночью намечено штурмовать здание Верховного Совета России в соответствии с решением ГКЧП. При этом имеется список из 17 человек — это в основном руководящий состав России (Ельцин, Хасбулатов), а также ряд депутатов СССР и РСФСР. Но среди них не было фамилий Юрия Афанасьева, Гавриила Попова, Галины Старовойтовой и других «известных» депутатов СССР. Удивленный таким «странным» списком лиц, подлежащих задержанию, адмирал Жардецкий поделился этим с Прилуковым, тот засмеялся и ответил, что сам удивлен не менее, хотя сказал, что с московским городским руководством, и в частности с мэром Поповым, у него, Прилукова, «прекрасные отношения». Агеев поручил Прилукову организовать фильтрацию всех задержанных после захвата Белого дома: изъятие у них оружия, составление «дел», «допросы» и пр. Для этого ему необходимо создать специальную группу. Прилуков сказал Агееву, что у него для этого не хватит сил. Агеев приказал передать Прилукову сотрудников 3-го Управления во главе с генерал-майором Гущей. Это приказ был выполнен немедленно.
Далее Агеев разъяснил содержание операции «Гром» (любопытная деталь: сперва — «задержание лиц», потом сама «операция», — какова иерархия целей!): группа «А» генерала Карпухина должна занять первый этаж здания Верховного Совета России и продвигаться выше. Группа «Б» полковника Бескова должна обеспечить ему поддержку своими действиями. Подразделения Армии и МВД при этом будут выполнять свои задачи. При этом Агеев сослался на недостаточные знания поэтажной схемы Парламентского дворца и потребовал объяснений у генерала Беды. Генерал пояснил, что в его управлении такая схема существует, поскольку оно занималось оборудованием связи в Парламентском дворце, и он немедленно обеспечит ею штурмующих (но ее так и не нашли).
Стали разбираться со схемой подземных коммуникаций Парламентского дворца — ее тоже не нашли. Агеев потребовал связаться с Метростроем, возможно, там есть эта пресловутая «схема» (не нашли и в Метрострое).
