Начинался рабочий день, десятки тысяч людей хлынут на улицы, естественно, все это затруднит и усложнит вывод крупных воинских подразделений — полков и батальонов механизированных подразделений. Необходимо было задействовать военно-инженерные и строительные войска Армии.
Язов приказал заняться всем этим главному военному инженеру, генерал-полковнику Кузнецову. Военно-инженерные войска имели пять сверхмощных машин, которые могли растаскивать любые тяжелые блоки, разблокировать самые сложные баррикадные сооружения. Язов приказал ему немедленно войти в контакт с Председателем Верховного Совета Хасбулатовым — тот выделит ему людей, с которыми необходимо контактировать при разборе баррикад вокруг Белого дома, а также с московскими городскими властями. Лужков об этом уже предупрежден Хасбулатовым, и он ждет твоего телефонного звонка. «Начинай работу немедленно, не ожидая коллегии…» — сказал Язов. Кузнецов ушел.
8.00 21 августа. Собралась коллегия. Все хмурые, не смотрят друг на друга. Тяжелый, грузный Язов сдержан. Предложил генералам высказаться. Генералы молчат, все растеряны. Разумеется, никто не горел желанием штурмовать парламентское здание, они просто шокированы очевидным провалом операции, потеряли ориентацию. Они все уже знают о принятом Язовым решении отказаться от «сотрудничества с ГКЧП», начать вывод войск из Москвы. Выступил генерал Ачалов, сказал, что считает правильным решение министра, поскольку «топтание» в центре Москвы огромной массы войск с тяжелой военной техникой неизбежно может привести к возможности хаотического столкновения или иным трагедиям неумышленного характера. А в связи с решением министра отказаться от применения Армии в решении конфликта наличие армейских подразделений в Москве становится бессмысленным.
Все дружно поддерживают решение Язова. Министр дал указание всем военачальникам приступить к организованному выводу армейских частей с тем, чтобы отвести их в места постоянной дислокации. Сообщает, что принял решение немедленно вылететь в Крым, к Горбачеву, для «ответа за свои действия». Сказал, что он несет личную ответственность за происшедшее и никого из своих подчиненных не считает в чем-либо виновным. Эту позицию он постарается довести до президента Горбачева.
Язов пригласил начальника Генерального штаба Моисеева (он был в отпуске), передал ему все дела. Уже в своем самолете Язов узнал, что параллельным курсом к Горбачеву летят, по поручению Верховного Совета России, Силаев и Руцкой.
Крючков: «Хасбулатов не позволил Ельцину сбежать в американское посольство!» Провал операции «Гром»
…По возвращении на Лубянку (01.50) Агеев пригласил к себе Карпухина, Бескова, Расщепова, Жардецкого и Прилукова и предложил им доложить обстановку. Генералы КГБ сообщили, что баррикады вокруг Парламентскою дворца России представляют из себя достаточно крупные, хаотические сооружения, они усилены бетонными кольцами, плитами и танки их не преодолеют. У здания собрались большие толпы людей по всему периметру, 40–50 тысяч, много женщин, подростков, множество из них под воздействием алкоголя. При штурме неизбежны крупные людские жертвы, поэтому операцию в той форме, как она была запланирована, нецелесообразно проводить. Обсудив положение, Агеев приказал всем руководителям подразделений КГБ быть готовыми к проведению операции по плану (3 часа ночи), а он доложит их точку зрения Крючкову.
Крючкова на месте не было. Агеев позвонил Громову, а затем Ачалову, попросил их пока войска не выдвигать на позиции перед штурмом. Ачалов сразу согласился, а Громов сказал, что задержка с выдвижением войск приведет к тому, что позже на это уже не хватит времени и операция может сорваться. Но тоже согласился с доводами Агеева. Ачалов сообщил, что сам лично выедет на рекогносцировку, а затем доложит обо всем маршалу Язову.
После этого Агеев снова позвонил Крючкову и, узнав, что он месте, зашел к нему. В кабинете Крючкова находились руководители ГКЧП Бакланов и Шенин, а также Грушко, Агеев, Лебедев, Прилуков и целая группа высших офицеров КГБ, руководителей разных подразделений этого ведомства. Все тихо переговаривались между собой. Крючков постоянно звонил, или ему звонили, он не реагировал на реплики и разговоры собравшихся. Вошедшему Агееву Крючков предложил перейти в другой кабинет, рядом, и выслушал его доклад о необходимости отмены операции «Гром». Ничего не сказал — оба вернулись к ожидавшим их заговорщикам. И снова — непонятное «совещание», беспредметные разговоры — переговоры обо всем и ни о чем конкретно. Примерно в 2.20 ночи Крючкову позвонил Варенников, сообщает, что у Белого дома крайне напряженная обстановка и, по всей видимости, проводить войсковую операцию по захвату Парламентского дворца нецелесообразно. Крючков вызвал всех заместителей, а также Громова и Варенникова. В это время в кабинет зашел Ачалов и, едва войдя, решительно заявил, что штурм — невозможен, он выезжал на место, детально знакомился с обстановкой и убедился, что задача, поставленная в рамках операции «Гром», невыполнима без крупного кровопролития — а этого Армия не может позволить себе; министр обороны — такого же мнения. Надо искать другие средства решения кризиса.
Это произвело очень тяжелое впечатление на присутствующих. Стало ясно, что Армия отказывается от применения силы в развязанном ГКЧП конфликте. После обсуждения ситуации было принято окончательное решение — штурм здания Верховного Совета России отменить — операция «Гром» провалилась.
Все были подавлены. Крючков почему-то не отпускал собравшихся, просил подождать, все время находился у телефонов — он явно ждал какого-то важного сообщения. Зазвонил телефон, Крючков его хватает, слушает. Потом громко сообщает: «Ельцин сбежал в американское посольство/» Все шокированы, не знают, как реагировать, Крючков как-то неестественно смеется… Проходит несколько минут. Другой телефонный звонок. Крючков хватает трубку, слушает, переспрашивает: «Не сбежал? Хасбулатов все испортил? Отказывался?!» — опускается в свое кресло, обессиленный, обмякший. Говорит: «Кажется, мы — проиграли». Военные уходят, не прощаясь… Операция «Гром» провалилась.
«Скорее в Форос — на поклон к Горбачеву!»
Как было показано выше, рано утром 21 августа Язов приказал своим военачальникам и командирам отдельных воинских подразделений вывести из Москвы все части в места постоянной их дислокации, снять блокаду с Белого дома. В это же время в Кремле (9 часов утра) у Янаева было созвано совещание ГКЧП. Настроение у всех было крайне подавленное. Янаев был мрачен, растерян. Павлов отсутствовал. Шенин, вопреки своей склонности к разговорам, молчал. Молчал и Крючков, главный заговорщик. Инициативу взял Бакланов — он просто сказал, что операция провалилась и он предлагает всем вылететь к Горбачеву и попытаться объясниться с ним. Других предложений не было — согласились. Решили, что к Горбачеву следует направить Лукьянова, Язова, Ивашко и Крючкова. Они вылетели около 12 часов дня 21 августа.
Тем временем вывод воинских частей из Москвы продолжался полным ходом. А в 10.00 в Парламентском дворце начала свою работу Чрезвычайная сессия Верховного Совета по вопросу «О политической и социально-экономической обстановке, сложившейся в стране в результате переворота, осуществленного ГКЧП». Главным докладчиком был Хасбулатов (на этом настоял Ельцин). Но сперва обсудили ситуацию, сложившуюся к утру 21-го. Я сообщил о своем разговоре с Ачаловым и Язовым о решении министра обороны вывести войска из Москвы — обсудили вопрос о том, кого направить к Горбачеву, чтобы обеспечить его безопасность и вывезти в Москву; решили отправить Силаева и Руцкого. Они тут же отбыли…
