Кристофер — Ельцину: «Мы восхищены вашим мужеством!..»
Еще не успели власти в Москве убрать трупы невинно убиенных, расчистить от крови, грязи и баррикад улицы и площади, как президент Клинтон 5 октября направил своего госсекретаря Кристофера для поздравлений убийцы и предателя Ельцина. Он сказал: «Мы восхищены вашим мужеством, господин президент! Вы отстояли демократию/»
Политикан, восхищающийся главарем бандитской шайки, которая только что совершила массовые убийства, и кровь еще не высохла на останках невинных жертв. И все это — напоказ всему миру, по TV. Чему же удивляться, когда террористы атакуют «цивилизованные государства», если их возглавляют такие, с позволения сказать, «лидеры», абсолютно отвергающие мораль, честь, совесть, сострадание? Благодаря им, этим «лидерам», совершенно чуждым интересам народов, озабоченных лишь сохранением своей личной власти, впереди человечество ждут неисчислимые беды. Затем прибыл Тэлбот Строуб, заместитель Кристофера, «курирующий Россию» и фактический шеф министра иностранных дел Козырева. Худой, с неестественно длинной шеей и маленькой головкой, бесцветными глазами (признаки дегенерата), Кристофер шагнул вперед с протянутой для пожатия рукой и какой-то ужасной гримасой на лице (это он пытался улыбнуться!). «Примите поздравления от американского народа», — сказал этот прохвост Ельцину. Тот самодовольно строил гримасы — это у него улыбка такая.
Почему американский президент не запретил кровавую расправу злодея с Законодателем? Да по простой причине — ему были глубоко чужды интересы и чаяния народов России. Ему был нужен «свой человек в Кремле». Другой президент США когда-то сказал о кровавом диктаторе Никарагуа: «Сомоса, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын». Очевидно, и Клинтон исходил из той же посылки: «Ельцин, конечно, сукин сын, но он наш, американский, сукин сын». Собственно, так же рассуждали и другие «лидеры свободного мира» — Гельмут Коль, Миттеран, Мэйджор и прочие. А «лидеры» стран СНГ были просто напуганы, как пугается обычный обыватель. В их страхе проявилось их ничтожество, историческая игра случая, вознесшая их на незаслуженный пьедестал власти.
Ельцин, весь опухший, с маленькими глазками-щелками, напоминавший нечто среднее между крупным боровом и бегемотом, рявкнул в ответ: «Я признателен президенту Клинтону! Моему другу, который поддержал нас в борьбе с подавлением мятежников, выступивших против моих демократических реформ. Позиция Америки вдохновила меня на борьбу до победного конца!..» Слуга благодарил господина — что здесь комментировать. А «господин» благодарил слугу, будучи в полной уверенности, что отныне покоренная, подчиненная Россия будет находиться в надежных руках марионетки Ельцина, «победителя» российского парламента.
...На приеме в честь «гостя» все только и говорили о величии Ельцина, который окончательно «отправил в историю» остатки «империи зла»
[18]
, расправившись со столь ненавистным Верховным Советом «навсегда» (то есть с парламентаризмом). «Гость», Кристофер, производил впечатление человека «изменчивого Хамелеона», как писал о таких типах людей Платон, обещал «всяческую поддержку на пути продвижения демократических реформ президента Ельцина...».
«Что было бы, если бы в 1993 году победил Хасбулатов?»
Этот вопрос постоянно, в течение многих лет после тех трагических событий, ставят лукавые политиканы и некоторые бездарные отечественные политологи (вчерашние «спецы» по «научному коммунизму», типа Ю. Данилова. — См.: Политический журнал, 21 мая 2007 г., с. 28). Уже в самом этом вопросе подразумевается нечто негативное. Почему? Разве я не показал на всем протяжении почти четырехлетнего своего пребывания у власти в Российской Федерации все необходимые качества государственного деятеля? Разве общество не убеждалось (и неоднократно!) в моем профессиональном и интеллектуальном превосходстве над «людьми Ельцина»? Разве я не показал, что являюсь твердым приверженцем укрепления российского государства, реформатором — сторонником «мягкого» развития российского капитализма, когда реформы должны были бы стать благом для народа, а не средством его подчинения нуворишам-мошенникам? Разве было не ясно, что я не допущу растаскивания колоссальной государственной собственности, накопленной многими поколениями людей? И разумеется, я не допустил бы никаких войн на Северном Кавказе, обуздал бы преступность в зародыше, общество чувствовало бы себя уверенно. Разве не Верховный Совет сыграл выдающуюся роль в истории новейшей России, показав гибельность пути, избранного Ельциным для ее развития? И кто знает, что стало бы со страной, если бы не та моя решительная позиция на пути гибельных политических и экономических реформ? Вспомните его слова: «Глотайте суверенитета столько, сколько проглотите», обращенные к российским автономиям.
У меня достаточно оснований полагать, что деятельность ельцинистов сразу же после подавления августовского путча привела бы к распаду уже самой России (на 15—20 «самостоятельных» квазигосударств, о чем они открыто писали в печати в тот период). Поэтому их «победа» стала пирровой победой, ельцинисты оказались сильнейшим образом дискредитированы в мнении народа, их режим («либеральная тирания») был слаб и неустойчив, держался исключительно на традиционной лояльности народа к Власти. Поэтому они не решились расчленить страну... Если вести речь конкретно, то я предполагал следующий практический сценарий развития события — после подавления нами ельцинского путча.
• Восторжествовал бы Закон, государство стало бы действовать не хаотически, разрушая самое себя, экономику, социальные структуры, а как упорядоченная Система власти, организатор крупных прогрессивных перемен.
• Реформы приобрели бы совершенно определенный, предельно открытый характер, через общественные дискуссии и учет народного мнения. Социальная ориентация эволюции государства стала бы реальностью.
• Для этого было бы сформировано Правительство национального согласия, как это было рекомендовано «круглым столом» в июле 1993 года (когда был достигнут компромисс между парламентом и правительством по экономической реформе). Премьером правительства был бы назначен известный ученый и организатор, знаменитый Святослав Федоров. Российский капитализм стал бы изначально развиваться не как мошенническое порождение порочной ельцинской власти с его органическими (врожденными) изъянами, а на своей естественной основе — развитие через конкуренцию, предоставляя обществу товары и услуги. Экономический рост в стране начался бы уже в 1994 году — началось бы улучшение материального и социального положения народа.
• Президентом через 3 месяца (как того требовала Конституция), «после моей победы», был бы избран, скорее всего, Валерий Зорькин (в Верховном Совете мало кто всерьез рассматривал на этом посту Руцкого).
