Но я продолжал с ним работать, хотел тесного взаимодействия в работе, исходя из наших общих задач и общей ответственности за судьбы Отечества.
Тэтчер
...Британский посол, посетив меня, пригласил на завтрак в посольстве с госпожой Маргарет Тэтчер, прибывшей с неофициальным визитом в Москву. Ее партия консерваторов проиграла в 1990 году парламентские выборы лейбористам Мэйджора, и она уступила пост главы правительства после почти 12-летнего правления. Согласился. Завтракаем, разговариваем о чем-то, я делаю комплименты относительно ее удачной экономической политики в 80-х годах. Она, в свою очередь, расспрашивает о законодательной деятельности Верховного Совета, восхищается нашей августовской (1991 года) победой. Вдруг открывается дверь, входит посол и... Гайдар. Госпожа Тэтчер с наигранной радостью приглашает гостя присоединиться к нашей «интересной беседе». Разумеется, я поддакиваю с не меньшим радушием, хотя про себя думаю: « Что это за затея?»
Тэтчер переводит разговор на «взаимоотношения», говорит: «Вы, господин спикер, человек очень талантливый и опытный. Господин Гайдар не такой опытный публичный политик, как вы, но он очень хорошо понимает, какие реформы нужны России. И поэтому вам обоим нужно работать дружно
Гайдар вступает в разговор, говорит, что напрасно Руслан Имранович критикует его, Гайдара, либерализацию цен: «Госпожа Тэтчер может подтвердить, что такая мера — необходимое звено в начальный этап реформы»... Тэтчер восклицает: «Совершенно верно!»... И начинает по-старчески увлекаться, долго и скучно рассказывает о ситуации, с которой она столкнулась в Англии, когда пришла к власти в 1979 году, какие ей препятствия чинили и как она одержала великую победу и т.д.
Гайдар с жаром продолжает тему. Прошло минут 30 в такой «их» беседе-диалоге. Мне скучно, молчу, изредка вставляя какие-то ничего не значащие реплики, в том числе одобрительные, когда говорила Тэтчер. Наконец, Тэтчер обращается ко мне с вопросом:
Как вы думаете, господин спикер, получится у вас совместная работа с господином Гайдаром?»
Я отвечаю: «Госпожа Тэтчер, могу вам, так же как и всем другим, кто задает мне этот опрос, ответить самым искренним образом: все зависит от самого господина Гайдара. Если он найдет в себе силы работать совместнос парламентом, мы, несомненно найдем самые лучшие решения для успеха. Россия — это не Великобритания. У нас — другие условия, поэтому и парламенту, и правительству надо учитывать эти наши конкретные российские условия. Если говорить о нашем правительстве, оно по нашей Конституции, не является избранником народа и несет полную ответственность за свою деятельность не перед народом, а перед президентом и парламентом. Если правительство Гайдара добьется успехов в проведении реформы — оно долго будет управлять страной, если нет—уйдет в отставку. Мы все — и парламент, и правительство, и президент — не коммунистические вожди, мы не должны во что бы то ни стало цепляться за власть... А теперь, если вы позволите, госпожа Тэтчер, господин посол, я вынужден вас покинуть, меня ждут дела...» — и ушел.
...Через год один «эпизод» в связи с госпожой Тэтчер вызвал повышенный интерес в нашем и британском обществах, во всяком случае, в прессе наблюдался ажиотаж. Давая кому-то интервью, госпожа Тэтчер допустила крайнюю бестактность — она высказалась в том плане, что российский парламент не отражает «новую ситуацию» и ему следует самораспуститься; он оказался не способен принять демократическую конституцию и т.д.
Буквально в эти же дни, когда наша пресса оживленно обсуждала высказывания «великой Маргарет Тэтчер» — низкопоклонства в русском обществе всегда хватало, — у меня была телевизионная беседа с Олегом Попцовым, руководителем российского телецентра. Его, конечно же, интересовали мои «впечатления» относительно «рекомендаций» госпожи Тэтчер.
Я ответил следующим образом: «Мне неинтересны дилетантские суждения разного рода гастролеров, которые с умным видом говорят большие глупости... Что же касается конкретно госпожи Тэтчер, я посоветовал бы ей обратить внимание на то, что у Англии вообще нет конституции — никакой. Но я ведь не пытаюсь им «советовать», как было бы хорошо, если бы Англия приняла конституцию...
Или возьмем другой вопрос — что это за прославленная британская демократия, когда верхняя палата парламента формируется некими наследственными джентльменами-дворянами? Іде же здесь демократия? — Непорядок! — Срочно отмените эту «палату», пусть эти джентльмены занимаются охотой на лис в своих поместьях! Или другая британская проблема — десятилетиями идущая война в Северной Ирландии, в Ольстере. Так что у Англии множество своих внутренних проблем, и их политикам следует искать пути их решения, а не соваться дилетантски в дела чужие. Мы лучше всяких «заезжих бабешек» знаем, как надо решать наши проблемы...»
Вся страна была в восторге от словосочетания «заезжая бабешка». Ну а радикал-демократы неистовствовали: «Как посмел Руслан Имранович так высказаться об уважаемой леди!»
...Принимал я позже, спустя какое-то время, делегацию палаты общин британского парламента. Один из депутатов, прощаясь, говорит: «Господин спикер, некоторое время тому назад вы задали нелегкую работу для всего нашего парламента, не говоря уже о госпоже Тэтчер — мы искали точный смысловой перевод понятия «заезжая бабешка». Нам дали чуть ли не десяток толкований, пока мы не поняли истинный смысл. У вас хороший юмор...»
Балканизация России остановлена: Федеративный договор
...В 1989—1992 годах процессы прямого распада доминировали не только в отношениях между Союзным центром и Союзными республиками. Однако лидировала в стремительном развитии этих процессов Россия — здесь публично, с неимоверным пылом разного рода политиканы обсуждали вопросы о перспективах Уральской, Вологодской, Сибирский, Дальневосточной и иных республик, — которые, на их взгляд, должны были стать «преемниками» РСФСР. Не говоря уже о том, что ее автономии, а их было 21, должны были, по мнению тогдашних аналитиков, — получить «полную независимость». Юрий Афанасьев, Галина Старовойтова, Гавриил Попов и другие «теоретики» той эпохи, чьи взгляды абсолютно доминировали в столичной прессе (дело обстояло приблизительно так, как ныне происходит с идеями кремлевской бюрократии), — рассуждали о том, что на «территории РСФСР должно появиться 30—35 независимых государств». Высказывание Ельцина в адрес автономий... «глотайте суверенитет столько, сколько проглотите...» — не было импровизацией; он находился под сильнейшим влиянием взглядов этих людей. Но я тогда занимал слишком сильные позиции во власти, и никто не мог игнорировать меня, поэтому все то, что я говорил, мгновенно публиковалось...
У меня в тот период была совершенно другая позиция, покоившаяся на четких классических представлениях о том, что такое государство. С самого начала дискуссий относительно «суверенитетов республик» я публично заявил (можно сделать подборку газет и журналов того периода с моими статьями и интервью на эту тему), что «суверенитет республик, входящих в состав России, может быть достаточно обширным, но ограничиваться тем пределом, когда начинается распад государства России... Здесь следует руководствоваться отношениями между целостностью и частями этого целого, то есть между «государством как целым» и «его республиками как частями» этого «единого, целого и неделимого»... «Часть» не может стать равной «целому» — такова логика и диалектика...».
