При этом лицензии на ведение операций с импортом иностранного продовольствия и многочисленные контракты стали мощным источником стремительного обогащения всевозможных дельцов и авантюристов. С этого «реформаторского правительства» началась великая эпоха разграбления страны — за границу стало буквально выкачиваться почти все национальное богатство, в то время как стремительно сокращалось производство готовых изделий, особенно продукции машиностроения. Резко ухудшилась структура экспорта. Так, если в 1980—1991 годах в структуре российского экспорта на сырье и полуфабрикаты приходилось 65%, на готовые изделия, включая изделия машиностроения — 35%, — то в последующие годы эти отношения приобрели еще более неблагоприятные размеры. В общем, эта структура еще в советские времена отражала преобладание сырьевого фактора во внешних связях экономики СССР с мировым хозяйством, ее «незрелую» производственно-экономическую и отраслевую структуру (в развитых сопоставимых странах соотношения противоположные). Но лишь за 1 год безраздельного «царствования» в России правительства Ельцина — Бурбулиса — Гайдара, указанное соотношение в российском экспорте стало следующим: вывоз готовых изделий с 35% сократилось до 11%, сырья — возросло до 89%. По расчетным данным некоторых специалистов из Академии внешней торговли Министерства внешних связей, которые были мне представлены, реальные соотношения этих двух товарных групп в российском экспорте были следующими: экспорт готовых изделий — 7%, сырья и полуфабрикатов — 93%. Дело в том, что в статью «экспорт» включались разного рода станки, какие-то тяжелые металлические изделия и оборудование, которое, однако стало закупаться иностранными предприятиями по таким низким ценам, что оно вывозилось в огромных количествах... для переплавки на металл.
Они, эти «реформы Ельцина — Гайдара», по своему содержанию были классическими контрреформами и не содержали созидательного начала в своем разрушении. В них содержались не случайные органические пороки.
Идеология ельцинских реформ — чертики, выскочившие из вашингтонского консенсуса
Обреченность намеченных реформ правительством Ельцина мне стала совершенно очевидной вскоре после того, как я ознакомился подробно с основными программными документами, представленными мне Егором Гайдаром после завершения работы Съезда. По мере того как я ознакомился с этими документами, становился ясным искусственный характер задуманных мероприятий, отсутствие какой-либо основы для их проведения (частной собственности, банковской системы, рыночной инфраструктуры, соответствующего законодательства и т.д.). И более того, я ловил себя на мысли, что уже приходилось читать аналогичные тексты или очень близкие к нему по содержанию материалы. Вспомнил: «Это же рекомендации группы американских экономистов, известные как «Вашингтонский консенсус»!». А «познакомился» я с ними, когда один из моих аспирантов из какой-то страны Латинской Америки принес мне на кафедру (заведовал кафедрой Мировой экономики и международных экономических отношений) из своего посольства этот увесистый «документ» незадолго до начала работы I Съезда народных депутатов в мае 1990 года. История возникновения вкратце такова.
Все 80-е годы развивающиеся страны, особенно латиноамериканские, находились в сильнейшем долговом кризисе. МВФ и Вашингтон предпринимали все возможные меры, чтобы вывести континент из кризиса, как регион особых интересов Америки. Был, в частности, утвержден специальный «план Брэйди» (по имени министра финансов США), предполагающий мощную финансовую помощь этим странам, списание большей части долгов, либерализацию торговли и т.д. Ничто не помогало — страны континентов все глубже вползали в трясину финансового и экономического кризиса. Вот тогда и появился на свет этот самый пресловутый «Вашингтонский консенсус» (в начале 1990 года). Автором программы был профессор Джон Уильямсон из Института мировой экономики Гарвардского университета.
«Вашингтонский консенсус», как программа, был предназначен именно для этой, латиноамериканской группы стран, находившихся в безнадежной долговой зависимости, и главной ее задачей было достижение такой стабилизации, которая обеспечила бы возврат долгов американских банков. Этим странам и было предложено принять Программу — «Вашингтонский консенсус». Она называлась программой структурной перестройки их экономик и включала 10 пунктов. Это следующие:
• приватизацию;
• финансовую дисциплину;
• реориентацию государственных расходов;
• реформу налогообложения;
• финансовую либерализацию;
• торговую либерализацию;
• достижение конкурентоспособности валютных курсов;
• ценовую либерализацию;
• открытие границ для прямых иностранных инвестиций;
• укрепление имущественных прав собственников.
Программа не дала позитивных результатов странам Латинской Америки, их трудности только усугубились в результате попыток применить положения «консенсуса» к экономическим преобразованиям в их странах. Это отмечено в международных организациях, в том числе в Докладах ЮНКТАД. Ни единого шанса на успех она не могла иметь, примененная в России. Это и вызвало мою огромную тревогу за будущее страны. Много раз я говорил об этом Ельцину, Гайдару, Бурбулису, с трибуны Верховного Совета, в своих статьях и выступлениях того времени... Вот ответ на вопрос, который мне задают до сегодняшнего дня: «Когда и по какому вопросу у вас начались разногласия с Ельциным? — По вопросам экономической политики,» — отвечаю.
Вот этот «документ» и привезли в Москву сразу же после подавления Верховным Советом путча (ГКЧП-1) американские «эксперты», возглавляемые Джерри Саксом, весьма посредственным экономистом (я беседовал с ним часа два и могу судить о его знаниях достаточно квалифицированно). Предполагаю даже, что и Ельцина ввели в заблуждение Гайдар, Бурбулис, Чубайс и К°, — дескать, «зачем вводить президента в детали?». Во всяком случае, он был удивлен, когда я рассказал ему всю историю с программой вашингтонский консенсус». Но, видимо, они сумели его успокоить, Ельцин упорно продолжал настаивать на верности «избранного курса» — даже тогда, когда всему миру был очевиден крах «консенсуса» — везде, где пытались его осуществить. Конечно, «программа» являлась мощным инструментом МВФ, ее курировал исполнительный директор МВФ, Мишель Камдессю. Я с ним встречался, впечатления как знающего финансиста-банкира мирового масштаба он на меня не произвел.
А в России в 1992 году дело не дошло до открытых массовых антиправительственных бунтов населения по всем регионам в силу исключительно одного обстоятельства — публичной деятельности Верховного Совета, который, несмотря на яростное сопротивление президентско-правительственной стороны, взял на себя задачу корректировки самых опасных последствий ельцинско-гайдаровской «шоковой терапии». Отметим, кстати, и то, что сам широко распространившийся термин «шоковая терапия» принадлежит польскому премьеру Бальцеровичу, который первоначально принял указанную гарвардскую «Программу» и попытался ее внедрить, но быстро отказался от нее, просчитав гибельные последствия. В результате, «большая приватизация» в Польше началась спустя более 10 лет после того, как эта страна приступила к радикальным реформам (в период второго президентского срока социалиста Александра Квасьневского) в 2000 году. Таким образом, «Вашингтонский консенсус» не был реализован в полном объеме ни в одной стране мира, кроме России.
