Книга Вертикаль. Как работает система Путина, страница 31. Автор книги Алексей Кунгуров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вертикаль. Как работает система Путина»

Cтраница 31

Помимо собственно заработной платы низы так называемого «золотого миллиарда» получают неслыханно много благ через систему общественных фондов и потребительский рынок. Общество потребления построено на парадигме, что потребителем является абсолютно каждый, а значит, потребительские товары должны быть дешевы, чтобы быть доступны всем. Даже бедный европеец считает автомобиль предметом первой необходимости, и он легко может его приобрести. 10 тысяч евро — это не такие уж великие деньги даже для безработного, получающего пособие. Но дешев этот автомобиль лишь потому, что 80–90 % труда в нем — это труд нищих и голодных рабочих Азии и Латинской Америки, которые своим горбом поддерживают благополучие потребительского рая в Североатлантическом центре капиталистической миросистемы.

Я бы не стал умиляться росту левого движения в Европе, поскольку оно служит не уничтожению, а стабилизации мировой капиталистической системы. Ведь европейские левые требуют от «своих» капиталистов лишь больше социальных благ для себя, они не хотят уничтожения капитализма, как такового. Они уже сегодня живут не по средствам, хотя, возможно, и не понимают этого. По сути низы европейского общества требуют сильнее грабить «третий мир», дабы поддерживать в исправности привычную систему социальных гарантий и высокий уровень жизни, обещая взамен свою лояльность и поддержку политики верхов, направленную на угнетение остальных стран планеты.

Если взглянуть на реалии мировой экономики непредвзято, картина станет намного сложнее, чем в классическом голливудском вестерне, где есть хорошие парни в белых шляпах и плохие парни с черными платками на мордах. Какими бы милыми ребятами ни казались левые камрады из сытой Европы, они не могут быть союзниками в борьбе с капитализмом, ибо на деле выступают не за его уничтожение, а за модернизацию, точнее сказать, гуманизацию системы по отношению к 500 миллионам потребителей Старого Света. Их интернационалистская риторика — словесная шелуха. Они за более справедливое распределение материальных благ в пользу себя любимых, и именно поэтому за ними идет определенное число «сознательных» сограждан. Но они не могут сегодня протестовать против искоренения эксплуатации человека человеком, то есть против паразитизма, ибо это означает, что западноевропейский обыватель должен отказаться от привычного высокого уровня жизни за счет нищеты, царящей в желтом и черном мире.

Как только массы европейских бюргеров почувствуют такую перспективу, они мгновенно отвергнут всякую левизну, потому что ни один нормальный обыватель не будет сознательно осложнять свою жизнь во имя принципа справедливости. Он с пеной у рта требует социальной справедливости только тогда, когда рассчитывает поиметь с этого персональную выгоду. Но если справедливость означает, что ему придется с кем-то делиться, то расклад получается совсем иной, и под справедливостью тот же обыватель начинает подразумевать сохранение status quo, борясь за это с удвоенной энергией.

Да, неолиберализм в своем сегодняшнем выражении отвратителен, но он имеет надежную базу в виде «золотого миллиарда» человечества, где торжествуют идеи паразитизма и алчности, формируемые потребительским обществом, совокупностью всех его институтов, в том числе институтами социального государства. Где-то этот паразитизм смотрится гламурно и вкусно пахнет, как в старушке Европе. Там сытые и добродушные бюргеры смачно потребляют легкодоступные им материальные ценности, изготовленные дешевым трудом заморских туземцев. И желают потреблять еще и еще. А где-то паразитизм выглядит очень непристойно, как на Филиппинах, где 12-летних девочек и мальчиков отдают в бордели, чтобы те ублажали за пару евро извращенцев из той же Европы. Пардон, слово «извращенцы» сегодня звучит неполиткорректно. Коль у нас потребительское общество, то извращенцев следует называть потребителями нетрадиционных сексуальных услуг.

* * *

Та справедливость, которой добиваются евролевые — это справедливость для избранных, основанная на паразитизме. Это справедливость в понимании алчных животных, которые считают справедливым свое право паразитировать на других. Западноевропейское общество, не говоря уж о североамериканском, паразитарное по отношению к подавляющей части человечества. Допустим даже, что «добрая» и «социально ответственная» европейская буржуазия пойдет евролевым на уступки и материальные блага несколько перераспределятся в верхних этажах глобальной иерархии. В Европе вновь воцарится идиллия 70-х, но для подавляющей части человечества это ровным счетом ничего не изменит, кроме того что обделенными посчитают себя теперь капиталисты, и уж они постараются компенсировать потери за счет усиления эксплуатации «третьего мира».

Вот в этом и кроется главная, неустранимая слабость капиталистического общества, которая неизбежно приведет к его смерти. Не рост классовой борьбы вызовет смерть капитализма, а рост паразитизма. Предлагаю рассмотреть проблему на элементарном примере. Представьте себе, что 100 человек попали на необитаемый остров. Самый ушлый уркаган сколотил банду из девяти головорезов, и эта компания стала паразитировать на 90 своих собратьях, заставив их выращивать для них еду на грядках. Однако эксплуатируемые рабы преодолели разобщенность и начали готовиться к восстанию с целью истребить паразитов. Те это вовремя поняли и по наущению главного уркагана стали делиться частью присваиваемых продуктов с 20 самыми сильными рабами, сделав их надсмотрщиками. Причем надсмотрщики стали получать еды больше, нежели они могли бы иметь в случае распределения производимых продуктов поровну между всеми 100 жителями острова. Было на острове десять паразитов, а стало 30. Но 70 человек все же сильнее 30, и процесс повторился с тем же результатом. Теперь уже надсмотрщики, боясь, что быдло восстанет и установит коммунизм, наняли себе каждый по помощнику-оруженосцу из числа рабов, делясь с ними частью своей доли. Возникает некое равновесие — 50 эксплуататоров приходится на 50 эксплуатируемых.

Численно силы теперь равны, и выигрывает тот, кто будет более организован. Теоретически паразиты сильнее, ибо опираются на интеллект главного уркагана и организованную вооруженную силу надсмотрщиков и их оруженосцев, но… Иерархия!!! Оруженосцы тоже считают себя обиженными надсмотрщиками, так как те питаются лучше, а надсмотрщики завидуют 10 высшим паразитам и главному урке, ибо считают себя ничуть не хуже их. Между ними начинается борьба, которая то обостряется, то затухает в моменты, когда рабы готовы поднять восстание. Исход этой борьбы предсказать нетрудно, учитывая, что 30 надсмотрщикам и их оруженосцам противостоит всего 10 верховных рабовладельцев. Делиться надо по справедливости, а кто не хочет — того под корень! Короче, в результате революции касту верховных рабовладельцев, включая главаря, надсмотрщики и оруженосцы физически истребили и учредили республику (Свобода! Равенство! Братство!), после чего начали между собой длительную борьбу за право доминировать в ней. Побеждать в ней стал тот, кому удавалось привлечь на свою сторону рабов, обещая тем послабление, но былую уркаганскую власть никто так и не смог получить, ибо остальные паразиты тут же сплачивались против победителя в междоусобной борьбе.

В итоге всех этих перипетий через некоторое время установился такой «демократический» режим, при котором на 50 плебеев пришлось 40 равноправных между собой патрициев. Отношения между последними регулируются на основе договора. Численный перевес в пользу плебеев стал опасен, и запахло новым восстанием под лозунгом полного равенства всех жителей острова и запрета паразитирования. И тогда патриции идут на беспрецедентный шаг, постановив, что отныне любой раб может стать патрицием, если окажется более сильным и хитрым, чем остальные рабы. Определена квота в 10 штатных единиц. Сие именуется социальной мобильностью. И рабы тут же забыли о восстании и начали бороться между собой, пытаясь «выбиться в люди», потому что быть патрицием все же более выгодно, чем просто работать и делить полученный продукт поровну. Все это неизбежно вело к тому, что число рабов постепенно сокращалось, а количество паразитов росло. Таким образом, рост числа паразитов подрывал базу паразитирования. Паразитам доставалось все меньше и меньше, что вынуждало их вести борьбу между собой (равноправие равноправием, но прав тот, кто сильнее), но на этот раз война шла уже на уничтожение, ибо количество продуктов все уменьшалось, а количество едоков росло. Это уже начало конца, когда иерархия перестает быть незыблемой, структура общества разрушается и начинается просто борьба всех против всех, когда каждый сам за себя.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация