Так что, скорее всего, не Парвус был немецким агентом, а генштаб и МИД кайзера являлись невольными агентами банкирской олигархии. Косвенно это подтверждается тем, что Парвус не отчитывался немцам о своей деятельности, не получал строгих указаний, то есть вел себя совсем не как наймит-провокатор на содержании, а как равноправный партнер. К тому же Парвус начал свою подрывную деятельность в России сразу после начала войны, пытаясь организовать националистические сепаратистские движения на Кавказе и Украине, в то время, когда пруссаки в строгом соответствии с планом Шлиффена рассчитывали завершить войну за 60 дней. Ни за что не поверю, что Парвус до того как вступил в сношения с немцами, тратил на революцию свои кровные денежки.
Немцы воспринимали Парвуса вполне адекватно, не как авантюриста-одиночку, а как представителя весьма влиятельных структур. Брокдорф-Ранцау, посол Германии в нейтральной Дании, контактировавший с Парвусом, докладывал в Берлин: «Быть может, это опасно — использовать силы, стоящие за Гельфандом, но это, конечно, было бы признанием нашей слабости, если бы нам пришлось отказаться от их услуг из страха неспособности руководить ими».
Схема переправки денег в Россию была довольно простой. На выделяемые средства покупались хирургические инструменты, медикаменты, химические реактивы и прочие необходимые продукты, которые ввозились в Россию, а вырученные от их продажи деньги передавались российским революционерам. Торговля между Германией и Россией, несмотря на войну, велась через нейтральную Данию, где Парвус специально для этих операций создал экспортно-импортную фирму «Фабиан Клингслянд». По этим каналам русские получали даже стратегическое сырье — цветные металлы.
Иные товарищи до сих пор считают большевиков и Ленина чем-то вроде святого духа и пречистой девы Марии, непорочно зачавших революцию, и отрицают всяческую связь Октября с мировой банкирской олигархией. Нет, Ленин совершенно был лишен чувства брезгливости и мог якшаться, хоть с сатаной, если видел в этом пользу для дела. Но Ленину деньги вряд ли доверяли, он в хозяйственно-финансовых делах был профан, даже домашнее хозяйство вождя вела теща, которую он всюду таскал за собой в эмиграции. Но не стоит забывать о давнем ученике и соратнике Гельфанда-Парвуса — Троцком, который был непосредственным разработчиком и руководителем октябрьского переворота. Сделать его ответственным за финансовые потоки было гораздо целесообразнее, учитывая, что сам Лейба Давидович был племянником киевского (впоследствие стокгольмского) банкира Абрама Животовского, который являлся компаньоном банкиров Варбургов, а те были партнерами и родственниками одиозного банкира из США Якоба Шиффа, имя которого связывают с финансированием трех русских революций.
Яков Ганецкий
[26]
— еще одно связующее звено между Лениным и Парвусом, который был сотрудником организованного последним в Копенгагене «Института для изучения причин и последствий мировой войны». Совладельцем «Фабиан Клингслянд» являлся брат Ганецкого, а ее представителем в Петербурге — его двоюродная сестра Евгения Суменсон. Юрисконсультом в русской столице числился еще один видный функционер РСДРП(б) Мечислав Козловский. Он, судя по всему, осуществлял непосредственную передачу денег в партийную кассу. Ганецкого в конце концов осудили за контрабанду в Дании, а на родине исключили из партии. Восстановлен в ней он был по личному настоянию Владимира Ильича.
Проправительственная демонстрация в Петрограде. Для съемки подобных мероприятий фотографы воздерживались использовать эффектные ракурсы сверху, предпочитая крупные планы, дабы затушевать малочисленность манифестаций.
Откуда прибыл в бурлящую Россию Троцкий (одновременно с Лениным)? Из США. И что еще более любопытно, с американским паспортом и десятью тысячами долларов на карманные расходы, что было по тем временам немалой суммой. Или вы думаете нищему марксисту из России, не имеющему никакой профессии, легко получить гражданство самой капиталистической страны мира в разгар войны, да еще при личном содействии президента Вильсона? Это совершенная фантастика, особенно ежели принять во внимание, что прибыл из Испании в Нью-Йорк Троцкий только в середине января 1917 г., а в марте уже отплыл в Петроград. Стоит вспомнить и то, что именно Троцкий заключал с немцами «похабный» Брестский мир, причем занимался он не переговорами, а какой-то клоунадой. Такое впечатление, что работал он тогда отнюдь не в интересах России, или не только в ее интересах, пытаясь угодить и вашим, и нашим. Но это отдельная тема.
После Февраля, когда можно было особо и не прятаться, большевистская партия стала накачиваться деньгами сомнительного происхождения через Стокгольмский банк «Ниа Банкен» прямо на глазах у русской контрразведки. Руководитель данного ведомства полковник Никитин неоднократно обращал внимание Временного правительства на это, но никакой реакции не последовало. Даже когда Керенский вроде бы стал бороться против большевиков после их июльской попытки содействовать свержению правительства, он, тем не менее, личным вмешательством пресекал любые попытки газет раскрутить историю с финансированием ленинской партии иностранными банками. Ничего удивительного, потому что эсер Александр Федорович сам подпитывался из тех же самых источников. Ведь банкиры никогда не кладут все яйца в одну корзину.
Связь между большевиками и банкирами в этой истории явно бросается в глаза. Финансовым агентом партии в Стокгольме был Олоф Ашберг, контролирующий «Ниа Банкен», а его представителем в России являлся близкий соратник Ленина Яков Ганецкий (тот самый, который «отмазал» Ильича от тюрьмы в Австрии в 1914 г.). Любопытно, что членами правления банка были видные шведские социалисты — Даль, Рослинг, Магнуссон. Давние партнерские отношения связывали Ашберга с другим влиятельным большевиком (и даже членом ЦК партии в 1903–1907 г. г.) — Леонидом Красиным, который, по словам Ленина, был «министром финансов» революции. Среди послереволюционной правящей верхушки Красин был единственным крупным бизнесменом в правительстве (в свое время занимал пост управляющего российским представительством крупного немецкого концерна «Siemens», во время войны являлся одним из руководителей русской оборонной промышленности) и очень влиятельным. Леонид Борисович был «дважды наркомом», одновременно руководя в 1918 г. промышленностью и внешней торговлей, а в 1919 г. транспортом. Дружеские отношения связывали Ашберга и с Максимом Литвиновым
[27]
— заместителем наркома внутренних дел, а впоследствии главой внешнеполитического ведомства СССР, всегда считавшимся прозападно ориентированным либералом и даже агентом влияния Запада. Красин также имел ярко выраженные прозападные взгляды, активно ратуя за проникновение западного капитала в Советскую Россию.
