— Замечательно, Альберт, но ты загораживаешь проход, верно? Ну-ка кыш.
Она махнула рукой на смутную фигуру, и та отплыла в сторону. Женщина обернулась ко мне, и ее глаза засияли.
— Вы, наверное, Харпер. А я Мара. Вижу, вы познакомились с Альбертом, нашим детектором лжи.
Мара прошла к столу и наклонилась поцеловать Дэнзигера в щеку.
— Привет, родной. Извини, я опоздала. Брайан упрямился. Не нальешь мне чая?
Она плюхнулась на другой конец дивана с печеньем и стаканом чая. Дэнзигер кивнул на мой стакан.
— Пейте чай, пока он горячий, и попробуйте печенье с джемом. Джем кладут прямо в чай.
Я начала колдовать над стаканом, а Дэнзигер сказал, с хмурым видом изучая свое печенье:
— Я кое-что почитал сегодня утром, ориентируясь по тому, что вы рассказали мне вчера. Посовещался с Марой. С вами происходил в последнее время какой-нибудь несчастный случай?
Вздрогнув, я поставила нетронутый чай.
— Да. Я так плохо выгляжу?
Бен откусил печенье и прожевал, глядя на меня из-под опушенных бровей. Ответила Мара:
— Похоже, вам от кого-то досталось.
Я медленно вдохнула.
— Да. От мужчины, дело которого я вела.
— Дело?
— Я частный детектив.
— Черт! — пробормотал Дэнзигер.
Тень Альберта скользнула ему за спину, напоив воздух вокруг обоих снежным туманом. Дэнзигер поежился и спросил:
— Вас ударили по голове?
— Да.
— Вы лишились сознания или?..
За его плечом Альберт стал четче. Сердитые глаза начали больше походить на очки. Я наблюдала, как проявляется призрак, и слова вырвались сами собой.
— Умерла. На две минуты.
Я рассказала о койке в больничной палате, тумане, существе в аллее, созданиях, подозрительно похожих на привидения, духах, тошноте… обо всем. Когда я закончила, Альберт выглядел почти настоящим.
— Ваш призрак окреп, — закончила я.
Мара усмехнулась.
— Нет. Просто вы лучше его видите.
Я повернулась к ней.
— Что?
Она беспечно пожала плечами.
— Призраки существуют между там и здесь. Когда вы открыты тому миру, вы видите их. Когда нет — не видите.
Альберт слегка увял, заговорил Дэнзигер:
— Когда вы прикасаетесь к тому миру, ваши ожидания или готовность верить влияют на восприятие. Вы сопротивлялись, но когда начали рассказывать о своих переживаниях, приняли некоторые факты — пусть и необъяснимые, — Альберт подтвердил своим присутствием, что вы не сошли с ума, ничего не выдумали, и вы стали видеть немного лучше.
Я покачала головой.
— Я не хочу видеть лучше. Не надо мне всего этого.
Мара вздохнула.
— Боюсь, у вас нет выхода, вы не можете отменить свою смерть.
Она, наверное, заметила, как я отпрянула. Выражение ее лица смягчилось, Мара поставила стакан и продолжила:
— Я резковато выразилась, но вы определенно видите Альберта. Удовлетворительных объяснений для этого не так много, плюс то, что вы рассказали. Вы считаете себя сумасшедшей?
— Нет. Мне… не хочется думать, что я свихнулась.
Дэнзигер снова вступил в разговор:
— Если вы не подозреваете нас троих в коллективных галлюцинациях, что статистически маловероятно…
— …тогда это должно быть правдой, или мы все больны на голову, — закончила Мара.
— Ладно, — сдалась я. — Допустим, мы не сошли с ума, и он призрак.
Я ткнула пальцем в мрачную фигуру бесплотного Альберта, который плавал между Марой и Беном, словно меряя комнату шагами.
— Почему мы его видим? Что со мной случилось?
Дэнзигер улыбнулся.
— А вот тут начинается самое интересное. Вы видите Альберта по другой причине, чем Мара. Альберт, как большинство призраков, проявляется, привнося с собой чуточку своего энергетического состояния. Вы обе имеете доступ к энергетическому состоянию, в котором становятся видимыми существа вроде Альберта, поэтому обе его наблюдаете. Но вы, Харпер, способны на большее, вы можете передвигаться в этом состоянии, напрямую исследовать его, действовать в нем, несмотря на то, что самой вам оно не свойственно в норме. Это удивительная редкость. Однако вы не манипулируете энергетическим состоянием — это уже магия. В любом случае все дело в энергии. Вы ощущаете энергетическое состояние Мглы по-иному, нежели Мара, тем не менее, вы обе имеете к нему доступ и обе видите Альберта.
Бен с довольным видом выжидающе уставился на меня. Я его подвела.
— О чем вы? Я не понимаю.
Мара закатила глаза.
— Ах, Бен, перескакиваешь сразу к выводам, опуская промежуточные этапы. Твой профессор математики, наверное, приходил в ужас. — Мара повернулась ко мне. — Ему только дай, и он будет разглагольствовать о метафизике и энергетических состояниях часами.
Дэнзигер принял оскорбленный вид.
— Не так уж я и плох. Но, может, стоит начать с другого конца. С вами что-нибудь подобное случалось раньше?
Я снова взяла стакан и ответила, разглядывая чай:
— Нет.
Причудливые полеты детской фантазии и нервные приступы не считаются. Дэнзигер кивнул, однако Мара сузила глаза и задумчиво смотрела на меня, пока Бен продолжал:
— Ладно. То есть иногда вы просто попадаете во всякие странные места, в живой туман и возвращаетесь назад, а иногда только видите потусторонние вещи?
Мара склонила голову набок и, не успела я ответить на вопрос ее мужа, добавила:
— Иногда вам удается сдерживаться, а иногда нет?
Я посмотрела на Бена, потом на Мару.
— Именно так.
Дэнзигер подцепил книгу и принялся быстро листать страницы. Мара продолжала:
— Вы говорили с существом в тумане, вас кто-то толкнул, но трогали вы сами что-нибудь? Распихивали или отталкивали туман?
— Нет.
— Вы проваливаетесь в туман не по своей воле?
— Да.
— И это происходит все чаще с тех пор, как вы очнулись в больнице?
— Поэтому я и обратилась к доктору Скеллехеру. Я думала, со мной что-то не так. Он говорит, все нормально.
Мара откинулась на спинку дивана.
— Все верно. Просто ваш случай большая редкость, о которой вряд ли упоминают в медицинских институтах.
Я зажмурилась и сжала кулаки.
— Что же со мной, черт возьми?
