Культура, способная на корректирующие и стабилизирующие изменения, прежде всего зависит от образованных людей. В особенности — от глубины их понимания и способности к критическому суждению. Большая часть Северной Америки уже существенно отстаёт в производстве и распределении обновляемых видов энергии. А в каком застое пребывают производство автомобилей и строительство дорог, столь лелеемые в этой культуре! Из десятилетия в десятилетие совершенствование продукции и дизайна автомобиля приходит извне — из Японии или Германии. Нет изменений в поиске средств борьбы с издержками расползания пригородов и с распадом соседских сообществ. Несмотря на множество речей и печатных текстов, не видно новых решений для проблемы транспорта в городах, о чем следующая глава. Эти проблемы также связаны с гонкой за дипломами за счёт образования.
Глава четвёртая
Преданная наука
В Северной Америке наукой восхищаются до поклонения. Это и понятно. Наука и её порождение — техника продлили и облегчили жизнь человека. Наука обогатила наше представление о собственной планете, выявив её геологическую историю и описав формы жизни на ней. Она предупредила об уязвимости жизни и указала, каким образом можно её защитить, прояснив взаимозависимость всех её элементов.
Впрочем, все те, кому по религиозным, этническим, политическим и даже эстетическим соображениям не нравятся открытия науки, ей не доверяют. Иные вполне разумные люди жалуются на то, что наука вытравила из окружающего мира все очарование. И отчасти они правы. Чудеса, магия и прочие восхитительные невероятности встречаются теперь разве что в кино. Но в ярком свете, излучаемом высокой наукой и лучшими учёными, восхитительным становится все. И чем больше становится известно о реальном мире — тем в большей степени. Для науки и капля воды из пруда, и кусок древесной коры полны интереса, лишены банальности. Все вызывает восхищение и восторг.
Наука не приносит с собой счастье, но и не отрицает его. То же можно сказать о социальных утопиях: наука их не создаёт, но и отсутствие научных знаний породить их не может. Наука произвела на свет опасное и жестокое знание, которым пользуются войны и диктатуры. Но сравнимых результатов достигают и общества, в которых столь мало учёных, что они или обходятся импортным оружием, или удовлетворяются топорами, дубинами и кинжалами. Научное знание о наших ошибках — скажем, о том, что истребление лесов вызывает оползни и опустынивание, или о том, что чрезмерный лов рыбы сокращает ресурсы, — совсем не гарантирует, что мы в состоянии избежать таких ошибок или исправить их. Проблемы возникают из-за нашей неспособности использовать научные открытия.
Несмотря на все недостатки науки, если видеть в ней источник совершенствования, она сохраняет свойства творящей силы в нашей культуре. Она способствует богатству и благосостоянию людей. И ареал её включает теперь наряду с Севером Южную и Восточную Азию.
В чем тут ценность? Не в вещах, а в состоянии умов: наука ставит своей целью выяснение истинной природы действительного. Однако сама по себе эта цель ещё не отделяет науку от шпионажа, гадания, мышления по аналогии, которые тоже стремятся к истине, хотя и менее успешным образом. Научный поиск истины вооружён бесчисленным множеством инструментов, от сверхчувствительных весов до астрономических обсерваторий.
От других форм мышления науку отличает владение точными, очерченными средствами интеллекта, а также последовательность, с которой эти средства используются. Стандартное описание научного подхода к миру включает четыре ступени или стадии, первой из которых служит продуктивная постановка вопроса.
Наука строит себя на фундаменте накопленных ею самой знаний. Каждое следующее открытие начинается с того, что продуктивный вопрос ставится заново. «Продуктивный» означает, что постановка вопроса должна включить, насколько это возможно, все, что уже известно об объекте, событии или процессе. Все это знание необходимо подвергнуть анализу и из всего богатства информации вычленить нечто неясное или вызывающее сомнение. Это труднее, чем принято думать, поскольку неясность легко не заметить или счесть само собой разумеющейся истиной. Примеры из давнего прошлого: «Каким образом вода попадает в облака?» и «Каким образом кровь поднимается от ступней ног к сердцу?» И тот и другой вопрос был продуктивным в своём контексте. Я сознательно соединила их вместе, чтобы обратить внимание на то, насколько обманчивыми могут быть аналогии.
После того как найден ответ на продуктивный вопрос, он позволяет отбросить фальшивые аналогии, в данном примере — ту, что испарение есть такой же процесс, что и работа венозных клапанов. Однако, как мы убедимся, буквальное использование аналогий стало одним из основных недостатков американской науки.
Оснастив себя продуктивным вопросом, учёный формулирует гипотетический ответ. Он делает это как можно изящнее и экономнее («скупо» стало любимым словом), исходя из своего понимания того, что укрыто в вопросе. Постановка вопроса и создание гипотетического ответа — две начальные, тесно связанные между собой стадии научного подхода. Установление связи между ними требует воображения, проникновения в суть и отваги. Такими качествами обладают все творчески настроенные учёные, научные гении — в наибольшей мере.
На третьей стадии гипотеза проверяется как самими её создателями, так и другими учёными. Как правило, достаточно быстро проверяет гипотезы реальный мир. Если ответы от него запаздывают, это не всегда означает недостаточность свидетельств. Чаще такое запаздывание указывает на то, что наблюдатели не в состоянии разглядеть свидетельства или не в состоянии в них поверить по причинам эмоционального характера. Поэтому понадобилось, чтобы пала Берлинская стена — несмотря на то что марксизм оказался несостоятельным в роли экономической теории многими годами раньше. Пример из области медицины: открытие врачом из Австралии того факта, что причиной гастрических язв является бактериальное заражение, игнорировалось всеми специалистами в течение десятилетий.
В лабораторных условиях можно проверять гипотезы экспериментально. Такого рода испытания имеют смысл только в том случае, если существует наблюдатель, способный обратить внимание на новое свидетельство. Они утрачивают смысл, если наблюдатели небрежны по отношению к свидетельствам. Наивное доверие здесь не срабатывает. Только когда гипотеза выдерживает испытание проверками, она принимается в качестве теории или даже закона, подобно законам тяготения или перспективы.
На четвёртой, финальной стадии успешная гипотеза открывает для нас вопросы, о самом существовании которых ранее никто не подозревал. Так, теория, согласно которой источником эпидемии холеры была пресная вода (замечательное открытие лондонского врача Джона Сноу, в XIX веке заметившего соответствие карты обнаруженных случаев заражения с городским районом, питавшимся водой от определённого колодца), повлекла за собой постановку следующего вопроса: каким образом питьевая вода оказывается заражена холерой? Ответ — через сточные воды — породил следующую цепочку вопросов. В своё время поразительная теория Коперника относительно вращения Земли вокруг Солнца привела к постановке новой группы вопросов, главным из которых был: что удерживает Землю на орбите?
