По таможенной вертикали директива Гайдара тут же спускается вниз. Указание Председателя Таможенного комитета России в Санкт-Петербурге было исполнено в полной мере. Как только запрет на экспорт сырья вступил в действие, Владимир Путин 27 января 1992 года направляет тревожное послание на имя начальника Санкт-Петербургской таможни Владимира Степанова с просьбой незамедлительно дать указание на выпуск экспортных товаров, ссылаясь на якобы имеющееся распоряжение Правительства РФ от 09.01.92 г.
Из таможни 30 января 1992 года Владимир Путин получает ответ, в котором, в частности, перечислены замеченные таможенниками нарушения, а также содержится просьба, адресованная председателю КВС Путину, рассмотреть экономическую целесообразность совершённых Комитетом по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга сделок.
Происходившим в Санкт-Петербурге «беспределом» заинтересовались тогда и представители федеральных структур. В начале февраля 1992 года уполномоченный Министерства внешних экономических связей по Северо-Западному региону Анатолий Пахомов направил главе Министерства – Петру Авену – письмо, в котором объяснял шефу суть нарушений с лицензиями. Пахомов, в частности, подчёркивал, что выделенные квоты не подтверждены, как того требуют законы и постановления Правительства РФ, в Министерстве экономики и финансов. Кроме того, Пахомов, кратко проанализировав лишь несколько договоров и лицензий, заключённых и выданных КВС во главе с Путиным, сделал вывод: эти бумажки юридически значимыми документами признавать нельзя, ибо при их подготовке «нарушены все правила составления таких документов».
В феврале 2010 года Марина Салье, проживающая ныне в одной из деревень Псковской области, дала обширное интервью корреспонденту «Радио Свобода». О том, какие махинации с ценами на вывозимое за рубеж сырьё осуществляли Собчак и Путин, и о том, какая реакция последовала на обращения депутатов Ленсовета, Марина Евгеньевна, в частности, рассказала следующее: «Что касается скандия: в контракте указана цена 72,6 дойчмарки. В реальности цена самого дешёвого скандия – 2000 долларов за килограмм. Это – в сорок раз выше цены, указанной в контракте. А в 1992 году, когда этот металл был вывезен, цена на металлический порошок скандия составляла 372 000 долларов за килограмм. В сотни раз выше. Скандия было вывезено 7 килограммов. Вот и умножьте! В целом по этим контрактам речь шла о миллионах, о десятках миллионов долларов прибыли.
Когда Егор Гайдар спохватился, что в Петербурге происходит что-то невероятное с этим бартером, он отреагировал. А спохватился он потому, что я известила Фёдора Шкруднева – на тот период исполнявшего обязанности представителя Президента РФ в Санкт-Петербурге; в этом мне очень помогал тогдашний председатель Ленсовета Александр Беляев. Все наши материалы мы, кроме того, отослали Егору Гайдару».
Обращение Марины Салье к представителю Президента РФ в Санкт-Петербурге также не осталось без последствий. В феврале 1992 года Фёдор Шкруднев направил письмо уполномоченному МВЭС по Северо-Западному району Анатолию Пахомову, в котором попросил того «не производить оформление лицензий по квотам, выделенным Комитету внешних связей мэрии». Свою просьбу Шкруднев объяснил тем, что на все его запросы в КВС о выданных лицензиях он так и не получил ответа.
Фактически это был конец. «Продовольственная афера» на этом вполне могла завершиться очень крупными неприятностями для мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. А его подчинённому – Владимиру Путину – такой финал грозил реальным возбуждением уголовного дела. Уже в конце января 1992 года как для Собчака, так и для Путина стало совершенно очевидно, к каким выводам придёт группа депутатов Ленсовета во главе с Мариной Салье. Положение надо было спасать любой ценой.
И правовой нигилизм восторжествовал. Уже тогда откровенно противозаконные деяния предпочитали обозначать более политкорректной формулировкой: «политическая целесообразность». Что мы имеем в виду? Вот как развивались события дальше.
Мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак обращается напрямую к заместителю Председателя Правительства РФ Егору Гайдару. В своём письме, датированном 27 января 1992 года, он витиевато просит подтвердить право мэрии Санкт-Петербурга выдавать лицензии и, более того, просит освободить осуществляющие экспортные операции фирмы-посредники от обязательной продажи государству части валютной выручки. Что интересно: в этом письме Анатолий Собчак ссылается на некое «разрешение» Егора Гайдара, дающее мэрии Санкт-Петербурга право выдавать экспортные лицензии. Это «разрешение», как следует из письма Собчака, оказывается, вице-премьер Гайдар выдал ещё… 5 декабря 1991 года.
Мотивируя необходимость принятия решений, весьма двусмысленных с точки зрения действовавшего на тот момент законодательства РФ, Анатолий Собчак выдвигал откровенно спекулятивные тезисы из разряда так называемой политической целесообразности. Дескать, если не узаконить то, что уже успела «наворотить» мэрия Санкт-Петербурга, «население останется без продовольствия», а «мэрия и областная администрация, как органы местной власти, потеряют авторитет среди населения».
В этой связи возникает естественный вопрос: были ли в курсе разворачивавшейся в Санкт-Петербурге аферы глава МВЭС Пётр Авен и зампред Правительства РФ Егор Гайдар? Можно сформулировать этот вопрос и более жёстко: были Авен и Гайдар в доле с Собчаком, Путиным и теми, кто за ними стоял, или нет? Увы, но, скорее всего, – да. Иначе чем объяснить тот факт, что Егор Гайдар так старательно избегал ставить свой автограф на документах, дававших Собчаку и Путину возможность в массовом порядке гнать сырьё за рубеж, не поставляя взамен в Санкт-Петербург ни килограмма продовольствия?
Так вот, на письмо Анатолия Собчака, адресованное Егору Гайдару, последовал ответ от Петра Авена. На собчаковском обращении стоят две визы за подписью главы МВЭС РФ. Первая из них гласит: «Поддерживаю без изменения квот и экспортных пошлин». Вторая виза уточняет: «По экспортным пошлинам согласен по договорам, заключённым между мэрией и поставщиками до 15.1.92. В.В. Путину под личную ответственность».
Спасая не только своего подчинённого, но и, конечно же, самого себя, Анатолий Собчак в тот же период времени (ориентировочно – в феврале-марте 1992 года) пробил подписание любопытного документа – Протокола о сотрудничестве между мэрией Санкт-Петербурга и Министерством внешних экономических связей РФ. Основной упор в этом «сотрудничестве» делался на то, чтобы, пусть и постфактум, прикрыть те вопиющие нарушения, которые мэрия уже допустила в деле выдачи экспортных лицензий и заключения договоров на поставки продовольствия в обмен на экспорт сырья.
Для этого, как определено в пункте 1 Протокола («Общие положения»), МВЭС выделяет из состава своего управления по Северо-Западному региону РФ отделение МВЭС по Санкт-Петербургу в отдельную структуру и передаёт его в подчинение Комитету по внешним связям мэрии во главе с Владимиром Путиным. При этом отделение уполномоченного МВЭС России в Санкт-Петербурге становится органом двойного подчинения. По вопросам внешнеэкономической деятельности оно подчиняется напрямую МВЭС РФ, а вот по всем остальным – мэрии города. И ещё: руководителя этого самого «органа двойного подчинения» назначает мэр Санкт-Петербурга по согласованию с МВЭС.
