Лишь под нажимом Вашингтона в конце октября 1920 г. японцы покинули Забайкалье и Амурскую губернию. Однако остались в Приморье и на Северном Сахалине. Трезво оценив ситуацию, нарком иностранных дел РСФСР Георгий Чичерин и его заместитель по странам Востока Лев Карахан решили с максимальной выгодой использовать противоречия между США и Японией.
В конце 1920 г. министр иностранных дел ДВР Александр Языков, выполняя полученные из Москвы инструкции, предложил владельцу крупной независимой американской нефтяной компании Гарри Синклеру взять концессию на два нефтеносных участка на Северном Сахалине. Нефть была обнаружена там еще в 1870 г., но добыча ее не велась.
Первыми всерьез отнеслись к богатому месторождению японцы. Потому и оккупировали северную часть острова 14 июля 1920 г.
В Москве и Чите (с октября столица ДВР) полагали, что приняли верное решение, поскольку, по имевшимся в Наркоминделе сведениям, Синклер был в близких отношениях с президентом США Уорреном Гардингом и госсекретарем Чарлзом Хьюзом. Следовательно, чтобы отстоять свои интересы, он сумеет добиться поддержки Белого дома. Ну а тот надавит на Токио, которому придется вывести войска с Северного Сахалина. А может быть, и из Приморья.
14 мая 1921 г. правительство ДВР и представитель «Синклер ойл» подписали предварительный договор о концессии, а 31 мая Хьюз в ноте, направленной правительству микадо, твердо заявил: Соединенные Штаты «не могут согласиться на принятие японским правительством каких-либо мер, которые нарушали бы… территориальную неприкосновенность России». Северный Сахалин прямо не был назван, но явно подразумевался.
Полагаясь на поддержку США, правительство ДВР подписало с представителем «Синклер ойл» окончательный договор. В соответствии с ним американская компания получила концессию на два участка общей площадью около 1000 кв. км для добычи нефти и газа сроком на 36 лет. «Синклер ойл», в свою очередь, обязывалась затратить на разведку и добычу не менее 200 тыс. долл., в конце второго года запустить одну буровую, а к концу пятого — еще одну. Арендная плата устанавливалась в традиционной форме: 5 % от ежегодной валовой добычи, но не менее чем на 50 тыс. долл. В качестве обеспечения будущих выплат компания немедленно вносила в Госбанк ДВР 100 тыс. долл. и гарантийное письмо на 400 тыс. долл.
Японская игра
Вместе с тем переговоры пришлось вести и с Японией. За четыре дня до подписания концессионного договора с «Синклер ойл» делегация ДВР, ведшая с Японией переговоры в Дайрене (Китай), в ноте отметила: она, «идя навстречу жизненным интересам японского народа, готова предоставить японским предпринимателям промышленные концессии на северную часть острова Сахалин».
Предложение должно было повлиять на непреклонную позицию Токио.
Время шло, но Белый дом так и не оказывал давления на Токио. В конце сентября Политбюро предложило дипломатам «считать возможным вести переговоры о предоставлении Японии концессий на Северном Сахалине». Если потребуется, предоставить равные права и «Синклер ойл», и «Норт стар», за которой стояли японские концерны «Мицубиси», «Мипуи» и др.
Москва была готова платить нефтью за освобождение своей территории, которую не могла возвратить иным способом. И все же пока ничего не могла добиться. Токио не уступал. Оставалось одно — соглашение с «Синклер ойл», которое после воссоединения ДВР с Советской Россией 15 ноября 1922 г. Кремлю предстояло либо подтвердить — как правопреемнику, либо отвергнуть. Так и не дождавшись ответа из Токио, 26 января 1923 г. Совнарком РСФСР одобрил концессионный договор с «Синклер ойл» на разведку и добычу нефти и газа на Северном Сахалине.
Однако и переоформление концессионного договора не сдвинуло дело с мертвой точки. Адольф Иоффе, представлявший РСФСР и ДВР на переговорах с японцами, информировал Политбюро и Наркоминдел о весьма интересном, с его точки зрения, предложении Токио: продать Северный Сахалин Японии и тем самым разрубить гордиев узел проблем, связанных с этой «спорной» территорией.
Политбюро, не имея возможности сразу же отвергнуть безумную идею Иоффе, которого открыто поддерживал Троцкий, поступило чисто бюрократически. 5 мая 1923 г. была образована комиссия по определению экономической и стратегической ценности острова Сахалин, члены которой единодушно постановили, что Северный Сахалин необходимо сохранить за СССР любой ценой.
16 июля Иоффе был отозван в Москву, а полпредом СССР в Китае и представителем на переговорах с Японией утвердили Карахана.
Троцкий не смог смириться с поражением и добился решения Политбюро о пересмотре условий договора с Синклером. Дело было поручено его верному соратнику Георгию Пятакову, занимавшему сразу три чрезвычайно важных поста: заместителя председателя Совета труда и обороны СССР, заместителя председателя ВСНХ и председателя Главконцесскома. Пятаков включил в условия нового договора отчисления с валовой добычи в 30 %, предоставление советскому правительству кредита, а российским заводам — заказов на оборудование. И добавил явно невыполнимое: договор может быть заключен лишь по установлении нормальных отношений между США и СССР.
Но противники Троцкого вновь сумели настоять на своем и поручили ведение переговоров уже Литвинову. А Максим Максимович, воспользовавшись отсутствием в стране Пятакова, который вместе с Радеком и Раковским отбыл в Берлин организовывать революцию в Германии, и болезнью Троцкого, поспешил завершить переговоры с «Синклер ойл». А 23 октября информировал Политбюро, что к окончательному решению по сахалинской нефти необходимо прийти в ближайшие же дни, до отъезда из Москвы представителя компании Мейсона Дэя. И добился своего, найдя поддержку У Сталина.
Токийская капитуляция
Только теперь американские нефтяники получили право приступить к работам. В начале января 1924 г. во Владивосток пароходом из Сан-Франциско прибыли два инженера компании — Мак'Каллох и Мак'Лафлин. По зимнику добрались до устья Амура, там переправились через скованный льдом Татарский пролив и 7 февраля высадились на западном побережье Сахалина, в районе селения Погиби, где их незамедлительно арестовали японцы и, продержав несколько дней взаперти, выслали.
Столь беззастенчивые действия оккупационных властей напугали прежде всего Токио, где стали ждать реакции Вашингтона на столь очевидное нарушение международного права. В случае если США прибегли бы к стандартной процедуре по защите своих граждан, Японии пришлось бы не только незамедлительно вывести свои войска с Северного Сахалина, но и навсегда распрощаться с мыслью получить доступ к его нефти.
19 марта посол Японии в Пекине Иосидзава сообщил Карахану о готовности Токио признать СССР де-юре, вывести войска с Северного Сахалина и начать по этим вопросам переговоры на приемлемых для советской стороны условиях: получить концессии на Северном Сахалине и в Восточной Сибири.
Но даже через два месяца после получения заманчивого предложения Токио в Москве продолжали склоняться в пользу обязательств по договору с «Синклер ойл». 20 мая Чичерин направил в министерство иностранных дел Японии ноту протеста против высылки представителей «Синклер».
