Книга Иной Сталин, страница 60. Автор книги Юрий Жуков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Иной Сталин»

Cтраница 60

Любченко: Нельзя ли съезд созвать в первых числах декабря, тогда вторая половина ноября посвящается выборам. И в районах, и в областях это есть более или менее подходящее время для большинства, более свободное время от самых напряженных работ, в частности, у нас на Украине и свекла, и сев, и хлеб.

Сталин: Это президиум (ЦИК СССР — Ю.Ж.) решит.

Молотов: Возражений нет? Считаю принятым» [26] .

Второй неожиданностью вялотекущего пленума стал внесенный в его повестку дня лишь в день открытия, третьим пунктом, доклад Н. И. Ежова «О ходе обмена партийных документов». Вопрос, являвшийся действительно своевременным и крайне необходимым, ибо решением предыдущего пленума проверка учетных карточек была прекращена и следовало, проанализировав, подвести итоги этой далеко не первой за историю ВКП(б) чистки.

Можно было предполагать, что Ежов, в полном соответствии с недавно полученным поручением ПБ о совместных со следователями НКВД допросах троцкистов, сосредоточится именно на таком либо близком к нему аспекте проверки партийных документов. Однако ничего подобного в докладе не прозвучало. Лишь после выступления, готовя текст для типографского варианта стенограммы, Ежов внес в него несколько фраз, связанных с поиском и разоблачением «врагов».

«Можем ли мы сказать, — вписал задним числом в доклад Ежов, — что исключенные из партии троцкисты, зиновьевцы, украинские националисты, перебежчики иностранных государств и прочие, которые не были арестованы ввиду отсутствия достаточных оснований, не ведут сейчас против нас своей подрывной контрреволюционной работы? Я думаю, что такой гарантии никто из вас не даст… Нельзя думать, что враг, который вчера был в партии, успокоится на том, что его исключили из партии, и будет спокойно выжидать для себя „лучших времен“» [27] .

Выступая же с трибуны пленума, Ежов обрушил весь свой гнев на иного противника: на партийных чиновников, на затхлую атмосферу, царящую в партии. Фактически рисуя удручающую картину, он сказал:

«Ни одна партийная организация, я, по крайней мере, не могу назвать такой партийной организации, которая с должным вниманием отнеслась бы к исключенным из партии и в особенности к апеллирующим членам партии». Чуть позже он объяснил, что же имел в виду, чем была недовольна представленная в его лице КПК. «Этих людей исключили из партии и лишили работы, у нас практикуются такие вещи, что лишают работы его семью. В результате эти бывшие члены партии месяцами ходили без работы, обивали пороги райкомов и всех наших учреждений, и нигде не брали их на работу. Как видите, — продолжал Ежов, — бдительность с другого конца. Конечно, грош цена такой бдительности… Это бездушное отношение. На деле эти люди хуже наших врагов, потому что они толкают людей в лагерь наших врагов» [28] .

В той же тональности оказался выдержанным и весь доклад. Возможно, столь либеральная, гуманная позиция Ежова объясняется тем, что текст, чего нельзя исключить, готовил для него Г. М. Маленков, в недавнем прошлом не раз приходивший на помощь своему начальнику по ОРПО именно в работе по проверке партдокументов. Но самым показательным для оценки настроений узкого руководства стало отношение к проблеме, высказанное Сталиным.

В виде реплики:

«Ежов: При проверке партдокументов мы исключили свыше 200 тысяч коммунистов.

Сталин: Очень много.

Ежов: Да, очень много. Я об этом скажу. Сколько у нас есть апелляций и сколько мы, вероятно, восстановим в результате апелляций, но свыше 200 тысяч мы имеем исключенных.

Сталин: Если исключить 30 тысяч… (пометка стенографистки „не слышно“ — Ю.Ж.), а 600 бывших троцкистов и зиновьевцев тоже исключить, больше выиграли бы» [29] .

И в коротком выступлении при прениях по докладу:

«Сталин: …Нельзя ли некоторых или многих из тех, которые апеллируют, восстановить как кандидатов?.. Почему нельзя было бы часть апеллирующих, поскольку их невозможно, по имеющимся материалам, восстановить полностью как членов партии, восстановить их в качестве кандидатов в члены партии? Почему нельзя этого сделать?

Голоса: Можно, можно!

Сталин: Запрещений нет на этот счет, хотя прямых указаний в уставе тоже не имеется.

Голоса: Это сейчас делается.

Сталин: Нет, я думаю, что это не делается. У нас до сих пор еще среди партийных руководителей царит этакое, как бы сказать, валовое отношение к членам партии. Тебя исключили, ты апеллируешь. Если тебя можно восстановить полностью как члена партии — хорошо. Нельзя — так ты останешься вне партии. Прерывается всякая связь с партией… Насчет того, что 200 тысяч человек исключили из партии, больше 200 тысяч. Что это значит? Это значит, что мы очень легко и невнимательно людей принимаем в партию. Это экзамен для партии, и экзамен с минусом. Бесспорно. Если партия, стоящая у власти, имеющая все возможности политически просветить своих членов партии, поднять их духовно, привить им культуру, сделать их марксистами, если такая партия, имея все эти огромные возможности, вынуждена исключить 200 тысяч человек, то это значит, что мы с вами плохие руководители» [30] .

Та же мягкость, но уже чисто внешне, проявилась при обсуждении последнего пункта повестки дня. В «текущих» оказалось только одно дело — персональное А. С. Енукидзе, его заявление о восстановлении в партии: Молотов и Сталин пояснили, что Авель Сафронович обратился в ЦК со своей просьбой еще в ходе работы прошлого пленума, но тогда обсуждать такой вопрос было явно преждевременно. Как заметил Сталин, «вышло бы — на одном пленуме исключили, на другом приняли». Однако резолюция, предложенная Молотовым, оказалась весьма своеобразной: всего лишь снять «запрещение о принятии т. Енукидзе в партию и предоставить этот вопрос решить местным организациям, куда он может обратиться» [31] .

Линия поведения, избранная широким руководством — демонстративное равнодушие к новой конституции, столь весомо продемонстрированная в ходе работы пленума, вскоре проявилась вновь. 11 июня президиум ЦИК СССР принял не вполне ожидаемое от него постановление, одобрившее проект, но назначившее созыв Всесоюзного съезда Советов на 25 ноября [32] , а не на начало или середину месяца, как того добивались Сталин и Молотов. Через день все газеты страны опубликовали проект нового основного закона, а 14 июня ввели предусмотренную докладом Сталина рубрику «Всенародное обсуждение проекта конституции СССР», под которой стали помещать отклики граждан — рабочих, крестьян, инженеров, врачей, учителей, красноармейцев, командиров Красной армии, кого угодно, но только не членов широкого руководства.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация