Книга Сталин. Тайны власти, страница 71. Автор книги Юрий Жуков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сталин. Тайны власти»

Cтраница 71

Однако и Трумэн, и Черчилль ошибались — в Потсдаме и позже, когда писали свои мемуары. Сталин задолго до разговора с Трумэном знал достаточно об атомной бомбе. Но тогда, в конце июля, его беспокоило другое — приближавшийся срок вступления СССР в войну с Японией, определенный в Ялте, — ровно через три месяца после капитуляции Германии, иными словами, 8 августа. Меж тем война на Тихом океане, после того как Трумэн и Черчилль получили 17 июля в Берлине короткую телеграмму из Лос-Аламоса — «Младенец благополучно родился», стала все больше и больше напоминать спортивные гонки.

Еще в ходе Потсдамской конференции, 26 июля, США, Великобритания и Китай обратились к Японии с требованием о безоговорочной капитуляции. И хотя через два дня Токио отверг ультиматум, Вашингтон и Лондон уже не беспокоились, какое же сопротивление может оказать противник. Они отказались и от необходимости высадки на японских островах, отныне полностью полагаясь только на эффект, который должна была произвести атомная бомбардировка. Не нуждались потому союзники и в поддержке Красной Армии. «Президент и я, — вспоминал Черчилль, — больше не считали, что нам нужна его (Сталина. — Ю. Ж.) помощь для победы над Японией… Мы считали, что эти войска едва ли понадобятся и поэтому у Сталина нет того козыря против американцев, которым он так успешно пользовался на переговорах в Ялте» .

Но даже зная о возникшей принципиально новой стратегической ситуации, и Сталин, которого не кто иной, как Рузвельт, в Крыму настойчиво уговаривал вступить в войну с Японией, и все советское руководство продолжали заниматься подготовкой военной операции в Азии. С весны на Дальний Восток перебрасывались войска. Еще 5 апреля был денонсирован советско-японский пакт о нейтралитете, что недвусмысленно свидетельствовало о неизбежном. А во время переговоров, проходивших с 30 июня по 14 июля в Москве между Сталиным и Молотовым, с одной стороны, и главой китайского правительства Сун Цзывенем и его министром иностранных дел Ван Шицзе — с другой, согласовали основные пункты договора о дружбе и союзе, подписанного несколько позже, 14 августа. Было предусмотрено обязательство Китая возвратить СССР права на Китайско-Восточную и Южно-Маньчжурскую железные дороги (КВЖД и ЮМЖД), передать в долгосрочную, на 30 лет, аренду Порт-Артур и Дальний, признание Советским Союзом Маньчжурии неотъемлемой частью Китая, а Китаем — независимости Монголии . Наконец, 13 июля Москва, верная своим союзническим обязательствам, отклонила просьбу Токио принять его представителя Коноэ для обсуждения условий выхода Японии из войны.

Далее события развивались более чем стремительно.

6 августа американцы сбросили первую атомную бомбу — на Хиросиму; 8 августа СССР заявил, что со следующего дня будет считать себя в состоянии войны с Японией; 9 августа вторая американская атомная бомба была сброшена на Нагасаки; 10 августа Токио уведомил всех о готовности капитулировать на предъявленных условиях, а 14 августа объявил о безоговорочной капитуляции. На следующий день, 15 августа, между США, Великобританией, Китаем и Японией было подписано перемирие.

Несмотря на это, советские войска продолжали продвижение, вели войну на своем фронте, хотя она и завершилась на всех остальных, ради одного: своим присутствием обеспечить все то, чем СССР удалось заручиться по договору с Китаем и устному соглашению с Рузвельтом, а затем и с Гопкинсом. К 22 августа части Красной Армии установили контроль над Ляодунским полуостровом с расположенными там Порт-Артуром и Дальним, к 25 августа — над Южным Сахалином, к 1 сентября — над Курильскими островами. Войска успели решить поставленную перед ними задачу, так как официальное подписание акта о капитуляции Японии состоялось лишь 2 сентября на борту американского линкора «Миссури» в Токийском заливе.


Часть вторая
ГЛОБАЛЬНАЯ СТРАТЕГИЯ
1945-1952
Глава 11

Вторая мировая война завершилась дважды — 8 мая — в Европе, 2 сентября — в Азии.

9 мая для населения Советского Союза стал необычным праздником. Отнюдь не формальным, навязанным чьим-либо решением или просто датой календаря, а подлинно народным, стихийным. Война с нацистской Германией оказалась для страны самым серьезным испытанием за всю ее историю, ведь ей пришлось стоять на смерть, защищая свободу и независимость, право на жизнь, на существование. И потому массовые манифестации, начавшиеся сразу после радиосообщения о подписании немецким командованием безоговорочной капитуляции, завершились только полтора месяца спустя, 24 июня, строгим, торжественным Парадом Победы в Москве, на Красной площади.

2 сентября оказалось совершенно иным — спокойным, скромным, будничным, без шумных, веселящихся толп, без парадов. И не только потому, что боевые действия в Маньчжурии, на тихоокеанских островах были малоинтересными для населения СССР, никак не влияли на повседневную жизнь. Для всех, кроме верховного командования, кроме солдат и офицеров, воевавших на Дальнем Востоке, эта война была чем-то весьма отстраненным. Страна как бы не заметила второй войны, второй победы еще и потому, что именно тогда, в августе 1945 г., подозрения узкого руководства в отношении истинных, далеко не столь дружественных, как казалось, намерений союзников окончательно подтвердились.

Демонстрацией ядерного оружия, отказом допустить СССР к оккупации Японии они недвусмысленно дали понять Москве: боевой союз трех великих держав ушел в прошлое, забыт, ибо перестал быть нужным. А вместе с ним историей становилась и недавняя роль Советского Союза, ему вновь отводили второстепенное место.

Казалось бы, ничего особенно страшного не произошло. Страна Советов могла спокойно вернуться к мирной жизни: демобилизовать армию, провести конверсию, отменить карточную систему, восстанавливать, одновременно модернизируя, промышленность и сельское хозяйство, поднимать из руин города и села, а затем попытаться сделать то, что однажды, в годы первой пятилетки, уже было обещано людям — поднять их жизненный уровень до уровня жизни развитых странах Запада.

Но, с точки зрения Сталина, да и не только его, гарантировать все это могла только национальная безопасность, основанная на силе оружия и военно-политическом союзе с прилегающими к границам странами. И вот первый базисный фактор рухнул — отныне Советский Союз лишился возможности отстаивать государственные интересы, полагаясь на свои вооруженные силы. Ему следовало осознать: решающее значение в будущем принадлежит не пятимиллионным армиям, а новейшему оружию массового поражения (одна бомба в Хиросиме уничтожила сразу более двухсот тысяч человек), оружию, которого у СССР не было, но которым обладали США совместно с Великобританией, не собиравшиеся отказываться от монопольного права на него. Об этом откровенно заявил Трумэн утром 6 августа: «При сложившихся обстоятельствах, технологический процесс их (атомных бомб. — Ю. Ж.) производства и боевые особенности разглашаться не будут до обретения надежных средств защиты нас и остального мира от опасности возможного уничтожения» . Следовательно, ядерное оружие легко могло стать средством давления, даже шантажа в международных отношениях.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация