В 1706 году Корчмин устраивал оборонительную линию между Смоленском и Брянском, укреплял Брянск. В 1707 году, в опасении шведского нашествия, Пётр направляет капитан-поручику Корчмину подробный указ об укреплении московского Кремля и Китай-города. Василий тогда уже прочно вошёл в число молодых сотрудников Петра. Никому из иностранных инженеров царь не писал так часто, как русскому инженеру Василию Дмитриевичу Корчмину.
В 1719 году Корчмин был послан для исследований по проведению канала из реки Мологи в реку Мсту, для описания Волги, Мологи и Тверцы и вообще исполнял самые разнообразные поручения Петра.
Знаменитый русский историк и географ Василий Никитич Татищев, автор многотомной «Истории Российской с самых древнейших времён», родился в 1686 году и скончался в 1750-м. Направленный Петром в Швецию и Саксонию, Татищев жадно впитывал знания, покупал за границей множество книг по математике, истории, географии и военному делу. В возрасте 23 лет Татищев принимал участие в Полтавской битве, позднее по желанию Петра занимался географией России. В 30-х годах выступал против Бирона и немецкого засилья в России.
Крестьянин подмосковного села Покровское Иван Посошков, будущий мыслитель-экономист эпохи Петра, родился в 1652 году. Он был на два года моложе боярина Фёдора Головина, будущего генерал-адмирала и фельдмаршала, и ровно на двадцать лет старше самого Петра. В сорок пять лет Посошков, как недовольный царём и рассуждавший о его пороках и недостатках, был взят в Тайный Преображенский приказ по делу монаха московского Андреевского монастыря Авраамия. А кончил Посошков тем, что стал одним из горячих и убеждённых сторонников Петра. Он говорил о царе:
…
«Наш монарх на гору аще сам десять (то есть вдесятеро. — С.К .) тянет, а под гору миллионы тянут: то как дело его споро будет?»
Но ведь и сам Посошков тянул в гору, и другие сотрудники Петра — тоже. Потому в гору шла и Россия. За два года до смерти, в 1724 году, Иван Тихонович Посошков написал «Книгу о скудости и богатстве», где отстаивал всемерное развитие производительных сил страны за счёт расширения производства отечественных товаров, выступал за активный торговый баланс с заграницей.
Интересный и малоизвестный факт: при Петре одной из дворянских повинностей стала… учёба! Учиться дворянские дети начинали с девяти лет в специальных школах — до 15 лет. Затем юный дворянин обязан был идти служить. Причём специальными указами Петра определялось, что родовитость на продвижении не отражается. А тем, кто не мог освоить даже начальный курс наук, не выдавалась так называемая «венечная паметь» — разрешение на женитьбу.
Так что в петровские времена заявление фонвизинского недоросля Митрофанушки: «Не хочу учиться, а хочу жениться» было бы оставлено без внимания. Не выучившись, жениться было нельзя.
В 1704 году Пётр сам распределил детей «самых знатных персон» на службу. До шестисот молодых князей Голицыных, Черкасских, Хованских, Лобановых-Ростовских и прочих было расписано солдатами в гвардейские полки. Многие из них тянули лямку наравне с простолюдинами, и это давало хорошую физическую и моральную закалку.
Главное же — впечатляющими были результаты.
Известный историк эпохи профессор Николай Николаевич Молчанов сообщает, что в своё первое путешествие в Европу в 1698 году Пётр нанял для работы в России свыше тысячи человек. И подавляющее большинство приглашённых составляли офицеры. А в 1717 году, во время своего второго крупного официального визита на Запад, Пётр пригласил около пятидесяти человек, и это были архитекторы, скульпторы, ювелиры, учёные.
За двадцать лет потребности России в командных, инженерных и промышленных кадрах возросли многократно. Однако теперь они удовлетворялись за счёт внутреннего, так сказать, «продукта». Одна эта деталь говорит о том, какими были масштаб и размах петровского преобразования России!
Думаю, многие из этих воспитанников эпохи Петра — если бы они оказались в СССР времён бурного и деятельного социалистического строительства — так же пригодились бы России Ленина и Сталина, как они пригодились России Петра Великого!
КАК МЕНЯЛОСЬ интеллектуальное (не официальное, а именно интеллектуальное) восприятие России в Европе второй половины XVII — начала XVIII века, можно понять на примере великого немецкого математика и философа Лейбница.
За два года до рождения Петра, в 1670 году, Лейбниц разработал план создания Европейского союза во имя вечного европейского мира. Каждая великая европейская держава должна была получить свою зону экспансии вне Европы. Ссориться друг с другом впредь не разрешалось, как не рекомендовалось и нарушать «эксплуатационные нормы».
Паниковский в романе Ильфа и Петрова «Золотой теленок» делил СССР на тридцать четыре эксплуатационных участка для такого же числа мошенников — «детей лейтенанта Шмидта». У Лейбница «участков» было шесть во всём мире.
Англии и Дании выделялась Северная Америка.
Франции — Африка и Египет.
Испании — Южная Америка.
Голландии — Восточная Индия…
А Швеции… Россия.
Проходит тридцать лет. В самом начале Северной войны русские терпят поражение под Нарвой. Лейбниц, с какого-то момента с интересом наблюдавший за Петром, теперь выражает надежду, что Карл XII овладеет всем Московским государством до Амура, и приветствует шведов одой.
Проходит ещё восемь лет, и над Россией восходит слава Полтавской победы.
Что же Лейбниц?
Теперь он оценивает Полтаву как достопамятное в истории событие, в письме русскому резиденту в Вене барону Урбиху настаивает на необходимости чеканки медали в память Полтавской битвы и выражает уверенность, что Пётр отныне будет принимать активное участие в делах мировой политики.
…
«Напрасно, — писал Лейбниц, — опасались чрезмерного могущества царя, называя его туркою севера. Что касается меня, то я очень рад водворению в России разума и порядка».
До водворения в России разума и порядка было ещё ой как далеко! Но то, что Русское Добро быстро училось познавать и распознавать каверзы внешнего Зла, было несомненным. В 1711 году Пётр жаловался Меншикову в письме из Померании:
…
«На твоё письмо кроме сокрушения ответствовать не могу… Что делать, когда таких союзников имеем… Я себя зело безсчастным ставлю, что я сюда приехал; Бог видит моё доброе намерение, а их и иных лукавство; я не могу ночи спать от сего трактования…»
Чем сильнее становилось Русское Добро, тем сильнее ненавидело его Мировое Зло. Вот, например, малоизвестная, но интересная деталь. После Ништадтского мира, завершившего в 1721 году Северную войну, Пётр по просьбе российского Сената принял титул Императора Всероссийского. Европу от этой вести как током ударило. Признать такой титул — значит юридически, официально признать Россию великой европейской державой. Так вот, уважаемый читатель, сводка по годам.
