Именно так вышло со Сталиным…
Подумать только! Я написал еще одну не тонкую книгу о Сталине, не использовав ни строчки из моих предыдущих и тоже не тонких книг о нем. Написал на совершенно новом материале. А можно было бы написать и еще одну книгу, и еще…
И каждую — тоже по ранее не использованным материалам, на не затронутые ранее темы…
Сталин воистину неисчерпаем!
Возьмем мировую руководящую «Большую Тройку» времен Второй мировой войны…
Рузвельт, Сталин, Черчилль…
Всего Черчилля — с его личной и политической биографией, с его мыслями и делами — можно втиснуть в пусть и толстый, но один том.
И для Рузвельта — того, что из «Большой Тройки», Франклина Делано — тоже за глаза хватит одного тома.
Не говоря уже о дяде «ФДР» — тоже президенте США Теодоре Рузвельте…
Хватит тома на де Голля…
И на Бисмарка…
И на Генри Форда…
И на Махатму Ганди…
И на Мао Цзэдуна…
И даже великого Наполеона и нашего Петра Великого вполне можно вместить в два-три капитальных тома.
Ленин?..
Безусловно, Ленин для Сталина — Учитель, Сталин не только заявлял, что он — лишь ученик Ленина, но и ощущал себя им всю свою жизнь, Но верно сказано: «Учитель, воспитай ученика, чтоб было у кого учиться», Ленин мог бы многому научиться у того Сталина, которым Сталин стал уже через несколько лет после смерти Ленина.
Ленин — это великий замысел, великая мечта, а Сталин — их достойное исполнение.
Вот почему даже Ленина можно уместить — с квинтэссенцией его идей, дел, свершений, со всем тем, что успел сделать Ленин, томов в десять.
А на Сталина — революционера, политика,
государственного деятеля, организатора науки и промышленности, вдумчивого единомышленника талантливых конструкторов, технократа, идеолога, деятеля культуры, глубокого философа, мыслителя, полководца и военного теоретика, ученого, системного аналитика, системного менеджера и, наконец, социального реформатора, создателя великой державы, не хватит и десятка толстенных томов…
Да что десятка!
Двух и то будет не в избытке!
ЧЕМУ была посвящена жизнь Сталина?
Борьбе за освобождение рабочего класса?
Несомненно — да, но — не только…
Сталин отнюдь не очаровывался людьми труда лишь оттого, что это люди труда. В апреле 1930 года он писал в одном из писем: «Среди рабочих бывают всякие люди, и хорошие, и дурные. Я знаю старых рабочих…которые и до сих пор не могут освободиться от тоски по старым хозяевам — капиталистам. Да…всякие бывают на свете рабочие…»
Так, может, для Сталина было главным создание могучей державы? Вот ведь как часто СССР Сталина называют империей, и глупцы видят его главную заслугу в этом? Глупцы потому, что у Сталина «имперские» амбиции и в мыслях не ночевали — это видно уже из той последней его публичной речи, которую он произнес при закрытии XIX съезда КПСС, Будущий разумный мир виделся Сталину не как мир с господством СССР, а как мир братского мирового социализма…
Я уже говорил, что жизненный путь Сталина на первых его этапах можно определить как путь к Делу, а позднее — как делание этого Дела.
Но во имя чего он его делал?
Сегодня у меня, как мне представляется, неплохо понявшего Сталина, есть на такой вопрос один определяющий ответ.
Сталин жил, боролся и работал во имя раскрытия в человеке и в образуемом людьми обществе всего того, что превращает человека в Человека, общество — в свободную ассоциацию всесторонне развитых личностей, а планету — в тот Сад Земной, о котором было сказано задолго до Сталина — в главе 26-й первой Книги Бытия: «Человек создан, чтобы возделывать и хранить сад земной».
Но Сталин, как творческий марксист и великий социальный зодчий, стремился к еще большему! Он понимал, что Человек создан не только для того, чтобы возделывать и хранить, но и для того, чтобы преобразовывать жизнь — все более и более раскрывая в ней Человека.
С ЧЕГО БЫ начал Сталин сейчас?
Этот интересный и правомерный вопрос задавал мне в декабре 2009 года корреспондент газеты «Московский комсомолец», однако мой ответ, увы, не вошел тогда в окончательный текст интервью.
Очевидно, от меня ожидали, что я буду говорить о жестких мерах и т. д. А я сказал, что Сталин начал бы с того, с чего начинал всегда, когда сталкивался с кризисной ситуацией, — с изучения положения дел, со знакомства и совета с людьми, с подбора кадров.
А уж затем — с составления и обсуждения планов эффективного выхода из кризиса.
Конечно, сама жизнь потребовала бы от него жестких мер — не расстрелов, но массовых замен руководства, национализации, введения общественной цензуры и т. д.
Однако сегодня, имея возможность прямого разговора со страной с телеэкрана, Сталин каждую свою меру предварял бы, во-первых, ее публичным разъяснением. Он, собственно, так всегда и поступал, но — через печать, а телевидение дало бы ему и вовсе безграничные возможности!
Во-вторых же (и даже, скорее всего, не во-вторых, а во-первых), Сталин начал бы с прямого вопроса России — чего она хочет?
К чему ее вести?
И форма такого вопроса была Сталину хорошо известна, как она была хорошо известна в сталинской школе любому старшекласснику, изучающему учебник «Конституция СССР» (хотел бы я посмотреть, кто рискнет в «Россиянин» ввести в школьный курс дисциплину «Конституция РФ»).
Сталин все острые и наболевшие социальные вопросы вынес бы на Референдум. Тот, который впервые в истории России был предусмотрен сталинской Конституцией 1936 года и о котором трактует даже нынешняя конституция РФ.
Как я уже говорил, Сталин жил, думая о раскрытии всех созидательных возможностей мира.
А что же нынешние?
А нынешние (я даже именами их брезгую в заключительных строках моей книги о Сталине) живут не во имя чего-либо, даже — собственной гордыни, а всего лишь коптят небо.
О Сталине были созданы легенды и песни, а об этих?
И сказок о них не расскажут, и песен о них не споют…
Но самим фактом того, что они заняли место, и близко им по их калибру не подходящее, они живут, обеспечивая все более и большее замкнутие человека — в самом себе, в своих мелких страстях и страстишках, и в целом — замкнутие же общества…
А Сталин общество раскрывал, расковывал.
