Последнюю мысль можно считать современной формулой коммунизма, причём она полностью совпадает с библейским заветом: «Итак во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними.» (Матф., гл. 7, стих 12).
Обе эти формулы — и большевика Ленина, и евангелиста Матфея — отвергают ту частную собственность, которая позволяет меньшинству незаслуженно присваивать себе часть труда большинства и глумиться над Человеком в человеке. Следовательно, тот, кто обогатил свою память полноценным научным знанием и развил в себе способность к научному анализу, а в результате не стал коммунистом, является моральным преступником.
УЧЕНЫЕ — это, по определению, люди, обладающие точным, научным знанием и профессионально обязанные уметь анализировать эти знания, уметь сопоставлять, вскрывать взаимосвязи фактов и явлений и делать выводы.
Но если учёные всё это умеют, то, прежде всего, выдающиеся, ведущие учёные, члены Российской Академии наук, не могут не видеть всей гибельности сохранения капиталистических, частнособственнических отношений в России.
А видя это, они — именно как учёные, а не только как граждане — не могут не сознавать и полную бесперспективность нынешнего режима в РФ, его несостоятельность с любой точки зрения.
Ну, так об этом надо громко — на всю страну — и говорить!
Все крупные «российские» учёные фактически являются советскими учёными. Весь фундамент их научных знаний был заложен в СССР советской системой высшего образования и советской же системой подготовки научных кадров высшей квалификации.
Соответственно, члены РАН и другие их «российские» коллеги по науке, в отличие от своих западных коллег, в своё время прослушали целые курсы общественных наук и должны бы разбираться в вопросах социальной жизни человечества несравненно более глубоко и полно, чем это характерно для типичного западного учёного.
Западные учёные чаще всего специализированы, а вот советских учёных учили думать, помня о законах общественного развития.
Физик Эйнштейн считал, что наука не призвана ставить цели (общественные, естественно), и хотя такая постановка вопроса не представляется очень уж верной, с ней можно согласиться в том смысле, что для науки более свойственно оценивать те или иные цели общества.
Но в любом случае наука обязана предупреждать общество о возможных негативных последствиях реализации тех или иных целей. Наука должна предупреждать о бедах и, тем более, не должна затаскивать общество в них.
Уже Академия наук СССР, особенно — горбачёвского образца, скатывалась на прямо преступные общественные позиции. «Академические» «экономисты» типа академиков Абалкина, Шаталина, Аганбегяна уверяли общество в якобы несостоятельности плановой экономики, в якобы благотворности рынка, в необходимости безработицы, «шоковой терапии» и т. п.
Отделение экономики АН СССР прямо и сознательно подталкивало общество к отрицанию социализма и к призрачным надеждам на капитализм. И деятельность АН СССР по открытому разложению СССР поощрялась сверху и оплачивалась извне.
Отделение истории АН СССР и Отделение философии и права АН СССР тоже не безвозмездно (то есть не бесплатно) переходили на подлые, антинаучные ренегатские «рельсы», докатываясь до антисоветизма и антикоммунизма.
Остальная же Академия наук СССР при этом помалкивала, хотя в её истории был опыт коллективного письма сотен членов АН СССР в ЦК КПСС с осуждением (как сейчас понятно — неаргументированным и некорректным) деятельности академика Лысенко в 60-е годы.
Теперь же, во время горбачёвщины, ни один из советских академиков, не говоря уже об АН СССР как неком целом, не возвысил свой голос в защиту СССР и социализма.
А ведь учёным в СССР верили.
Зато многие разрушительные социальные и экономические преобразования перестроечных и постперестроечных годов были «освящены» «авторитетом науки».
То есть уже АН СССР была повинна не только в общественно преступном бездействии, но и в общественно преступных действиях. Российская АН это положение лишь усугубила и обострила.
А ведь чисто научный анализ нынешней ситуации в РФ, предпринятый с позиций любой отрасли научных знаний, даже петрографии, ботаники или палеонтологии, приводит к однозначной оценке нынешнего режима в РФ. И эта оценка не может не быть научным приговором режиму: наука в РФ много лет разрушается самим государством.
ЧЛЕНЫ РАН не могут не видеть исключительно разрушительной сути режима как учёные. Но тогда уже как граждане, члены РАН обязаны всемерно и постоянно доводить результаты своего анализа до широкой общественности, до народа.
И — не доводят!
Что это, как не научное и нравственное преступление?
В РАН сегодня нет «российских учёных» — все члены и члены-корреспонденты РАН — это советские учёные, получившие образование в высших учебных заведениях СССР, воспитанные и сформированные советскими научными школами. Тем не менее нынешняя РАН предала не только своё былое гордое имя Академии наук СССР, но даже свой профессиональный праздник.
Учёные Советского Союза каждое третье воскресенье апреля отмечали День науки. Даже — не советской науки, а вообще Науки, поскольку в СССР Наука стала одним из важнейших факторов развития страны — в полном соответствии, к слову, с основным экономическим законом социализма, сформулированным Сталиным.
Выбор даты праздника науки в СССР был связан с тем, что в конце апреля 1918 года Ленин написал (не подписал, а лично написал) «Набросок плана научно-технических работ», куда одними из первоочередных задач науки входили электрификация всей страны и исследование естественных ресурсов России.
Но в 1999 году «россиянские» учёные согласились на учреждение Дня российской науки, хотя уже к тому времени понятие «российская наука» было понятием скорее фантомным, то есть призрачным, реально не существующим. Новый «праздник» был приурочен к дате основания Академии наук по указу петровского Сената от 28 января (8 февраля по новому стилю) 1724 года.
От Петра отсчитывала начало науки в России и советская страна, и это было объяснимо. В царской России после Петра наука оказалась бедной падчерицей общества, а в СССР она стала интеллектуальным лидером общественного процесса.
Показательно, что Пётр ставил перед Академией весьма скромные задачи и по тем временам не мог не ставить перед ней лишь скромные задачи. Пётр повелел «учинить академию, в которой бы учились языкам, также прочим наукам и знатным художествам и переводили б книги».
Всего-то!
Предав советский День науки, «Россиянская» Академия наук сама отреклась от былых грандиозных задач, которые ставило советское общество перед советской наукой и которые советская наука успешно решала даже в условиях её подавления различными «агентами влияния» и просто бездарными карьеристами.
Наука в СССР имела вполне понятный высокий авторитет как у народной массы, так и у руководства СССР — даже во времена инертного Брежнева, даже во времена невежды Хрущёва. Фактически члены Академии наук СССР пользовались социальным иммунитетом сродни дипломатическому, то есть обладали своего рода правом неприкосновенности.
