Захватив царскую власть, Хоремхеб изобразил эту узурпацию как выполнение непосредственной божественной воли. В своем обращении к народу он пишет о том, что не он сам захотел властвовать, а сердце бога пожелало возвести своего сына на свой же вечный престол. Потому бог, ликуя, отправился в Фивы с возлюбленным сыном в объятиях, чтобы облечь его в сан царя. Верховные жрецы Амона, тайно «переговорив» со своим божественным патроном, во всеуслышание подтвердили, что именно так все и было. Для того же, чтобы окончательно закрепить свое положение на престоле, Хоремхеб женился на Мутнеджмет, которую большинство историков считают младшей сестрой легендарной Нефертити, хотя это и не подтверждено документальными источниками. Кстати говоря, как мы уже отмечали, некоторые исследователи полагают, что именно прекрасная царица Нефертити, а не Анхесенамон, вышла замуж за собственного отца, старого Эйе, когда тот, равно как и позднее Хоремхеб, не рискнул полагаться исключительно на рассказ о любящем «отце-боге», который привел его за руку на тысячелетний египетский трон.
Взойдя на престол, Хоремхеб, видимо в благодарность за поддержку, открыто объявил себя сторонником высшего фиванского жречества, восстановив одновременно с этим культ Амона. Затем, выполняя требования своих сообщников-жрецов, Хоремхеб начал полную ликвидацию Амарнской реформы Эхнатона и всех ее остатков.
В течение всего времени своего правления Хоремхеб постоянно подчеркивал законный характер собственной власти, тяготясь, видимо, тем, что на самом деле это было не так. В одной надписи он называет фараона Тутмоса III «отцом своих отцов», а на восьмом году своего царствования, как верный потомок своих великих предшественников, он поручил архитектору Майя восстановить гробницу Тутмоса IV, оскверненную грабителями могил. Этим он стремился продемонстрировать всем и каждому свою заботу о предках и, соответственно, собственную непосредственную связь с фараонами XVIII династии.
О тяжелом, даже невыносимом социально-экономическом положении Египта, доставшегося Хоремхебу после смерти Эйе, свидетельствует его знаменитый декрет, начертанный на стене Карнакского храма: «Его величество советовался со своим сердцем… чтобы прогнать зло и уничтожить неправду… он искал превосходного для Египта и исследовал причины утеснения страны».
Хочется заметить, что порой бывает не столь важно, сын ли ты бога или простого рыбака, главное, чтобы, заняв место у власти, ты сумел ему соответствовать. Хоремхеб сумел. Может быть, именно тот факт, что фараон в действительности не был человеком соответствующего происхождения, заставил его проявить все свои лучшие качества в вопросах управления страной. Безусловно, для этого необходим недюжинный ум и природный талант, которые у нового властителя, несомненно, были. А опыт, также необходимый любому профессионалу, Хоремхеб приобрел, практически всю свою сознательную жизнь находясь рядом с фараонами, наблюдая за ними и за их деятельностью. Благодаря исключительно своим способностям, он получал достаточно высокие посты, чтобы потом не растеряться, оказавшись «у руля» огромной страны, находившейся на грани экономического краха. Проведя ряд мощных реформ, Хоремхеб сумел значительно улучшить положение всех слоев населения Египта.
Что же касается вопросов религии, то новый фараон все-таки окончательно уничтожил культ Атона, введенный Эхнатоном и восстановил почитание старых богов.
И в этом он, как говорится, преуспел как никто другой. Уничтожая культ Атона, Хоремхеб подверг жестокому преследованию всех его сторонников. Бывший военачальник предал проклятию даже имя Эхнатона, сделавшего ему в свое время так много добра. Эхнатона стали называть не иначе как «преступником из Ахетатона», годы его царствования были причислены к годам царствования других царей.
Далее Хоремхеб приказал возобновить служения всем древним богам в их «жилищах»-храмах по всей территории страны. Он приказал заново изваять все их изображения, какие были прежде. Источники донесли до нас письмена с известиями о том, как откровенно радовался солнечный бог Ра, взирая, что возобновилось все, что было разрушено в предыдущее время… Хоремхеб посетил лежавшие в развалинах «города богов» и велел восстановить их в таком виде, какой они имели «от начала всех вещей». Фараон позаботился и об ежедневных празднествах, на которых собирались пожертвования для храмов, и о всей храмовой утвари, сделанной из золота и серебра. Он снабдил храмы святыми людьми (то есть жрецами, большую часть из которых Эхнатон просто разогнал за ненадобностью), и певцами, и лучшей охраной. Он подарил храмам пахотные земли, скот и рабов и снабдил их всем необходимым для проведения служб и собственного подобающего существования вообще.
Стремясь изгладить даже воспоминания о реформах Эхнатона, Хоремхеб безжалостно уничтожил все, что было связано не только с ним и культом Атона, но и со своими непосредственными двумя предшественниками – Тутанхамоном и Эйе. Зачем? Сложно сказать. Видимо, знал новый фараон нечто такое, отчего его ненависть к тем, кто правил непосредственно перед ним, превзошла все остальные мотивы. Он присвоил все их сооружения и статуи, стерев их имена и поставив взамен свое. Более того, он объявил себя непосредственным преемником Аменхотепа III, вообще исключив таким образом Эхнатона, Тутанхамона и Эйе из списка правивших фараонов, а годы их правления причислил к своему царствованию. В связи с этим для всех последующих поколений Хоремхеб стал первым законным царем после Аменхотепа III.
Город Ахетатон – столица Эхнатона, с его великолепными дворцами, домами и храмами – был по приказанию Хоремхеба разрушен до основания. Святилища Атона снесли. Гробницу Эйе разорили и стерли имена его и его жены. Также поступили и с гробницами приближенных Эйе и Тутанхамона. Почему гробница самого несчастного юноши осталась нетронутой – загадка и по сей день.
Но все-таки, отчего же Хоремхеб так безжалостно и, не побоимся этого слова, недостойно поступил с памятью о предыдущих правителях? Взять, к примеру, Эхнатона – своим первым возвышением Хоремхеб был обязан именно ему. Ни один источник не упоминает причины, по которой Хоремхеб мог бы столь яростно возненавидеть своего благодетеля. Насколько нам известно, от Аменхотепа IV Хоремхеб не видел ничего, кроме добра. Эхнатон безмерно ценил талантливого военачальника Хоремхеба, потому максимально приблизил его к собственной персоне, и, как показала жизнь, напрасно.
Прогрессивные реформы Эхнатона могли иметь однозначно положительные последствия для жизни страны уже хотя бы потому, что сократилось бы количество дармоедов – жрецов и их колоссального штата, живущих за счет простых людей, которые зачастую, дойдя до крайней нищеты, были вынуждены продавать себя в рабство тем же храмам в счет покрытия собственных долгов. Но чтобы завершить реформы, Эхнатону просто не хватило времени. Большинство местных жителей, воспитанных в старых традициях, тяжело принимали новый культ. Чрезвычайно же дальновидное жречество сориентировалось в происходящем намного быстрее и убрало со своего пути опасного царя.
Кроме уничтожения памяти об Эхнатоне и двух последующих фараонах, кроме действительно необходимых стране реформ, дошедшие до нас памятники времен Хоремхеба демонстрируют и другую сторону его деятельности, позволяющую уяснить, что он не обделил своим вниманием и тот слой египетского общества, на который еще в недалеком прошлом опирался Эхнатон. Свидетельством тому служит указ Хоремхеба, выбитый на каменных плитах во многих городах Египта (он сохранился и по сей день у десятого пилона в храме в Карнаке, а также вблизи Абидоса). Фараон грозит суровым наказанием – отрезанием носа и ссылкой в пограничную пустынную крепость Джару (Чару) – тем должностным лицам, которые совершают акты произвола по отношению к простому народу. Хоремхеб провозглашает меры по укреплению правосудия по всей стране, нарушение которого карается смертью.
