Таков был ответ президента на некоторые по-видимому, главные вопросы, поставленные съездом «Яблока».
Его встреча с Явлинским, намеченная вроде бы (по последним сообщениям) на 30 июня, так и не состоялась. Говорю «вроде бы», поскольку, на мой взгляд, вряд ли она могла состояться, учитывая ельцинский инфаркт. Хотя о ее возможности, повторяю, не однажды сообщалось в прессе. По всему раскладу, интервью президента «Интерфаксу» напомню, оно появилось как раз 30 июня среди прочего и было призвано сделать такую встречу излишней.
В общем, как сообщили 1 июля информагентства со ссылкой на пресс-службу «Яблока», «ожидавшегося приглашения» на встречу с президентом Явлинскому «так и не поступило», поскольку, по имеющимся сведениям, в этот день президент «работал над документами» (как мы знаем, это был обычный эвфемизм, означавший, что президент пребывает в недееспособном состоянии). Сообщалось также, что, «по данным из источников в руководстве «Яблока», до второго тура эта встреча уже не состоится…
Что касается ответов «Яблоку», которые содержались в ельцинском интервью «Интерфаксу», никаких комментариев от Явлинского на этот счет не последовало. Хотя некоторые его коллеги например, Владимир Лукин оценили эти ответы «позитивно».
Явлинский прячется от телекамер
Лидер «Яблока» так и не воспользовался правом, которое предоставил ему съезд его объединения, правом в последний момент ЕДИНОЛИЧНО скорректировать позицию «Яблока», сделать ее ясной и четкой. Иными словами, ПРИЗВАТЬ СВОИХ ИЗБИРАТЕЛЕЙ БЕЗ ВСЯКИХ УСЛОВИЙ ПРОГОЛОСОВАТЬ ЗА ЕЛЬЦИНА. Тем самым он в очередной раз подыграл коммунистам, хотя на словах и открещивался от роли их пособника. Этот подыгрыш по степени серьезности, конечно, не сравнишь с предыдущим, январским, когда Явлинский помог Селезневу стать спикером Госдумы. Здесь на карте стояло несравненно большее судьба России. Играть ею было вовсе уж безответственно и легкомысленно.
В день выборов (второго их тура) с Явлинским приключился забавный казус. Накануне вечером его пресс-служба сообщила, что Григорий Алексеевич появится на избирательном участке в Крылатском в 14–00. Однако непосредственно 3 июля он неожиданно изменил свои намерения и проголосовал в 9-30. «Такую внезапную смену планов вряд ли можно объяснить простой случайностью», глубокомысленно комментировало эту метаморфозу одно из информагентств. Какая уж там случайность ясно, что человек просто прятался от журналистов, не желая выслушивать неприятные вопросы…
…Через два дня после выборов, 5 июля, Анатолию Чубайсу на его пресс-конференции задали вопрос, может ли Явлинский быть включен в состав нового правительства. Чубайс ответил, что, по его мнению, лидер «Яблока» «исчерпал свое моральное право» на вхождение в новый кабинет министров.
Впрочем, вряд ли сам Явлинский согласился бы на такое «вхождение», даже если бы ему предложили: как мы знаем, он всегда претендовал лишь на первые роли.
У ЕЛЬЦИНА ПЯТЫЙ ИНФАРКТ
Сердечный приступ за неделю до второго тура
Пожалуй, в истории не сыщешь других выборов главы государства, когда бы здоровье одного из основных кандидатов пребывало в столь тяжелом, в столь критическом состоянии, как здоровье Ельцина во время выборов 1996 года. Хотя мало кто знал об этом как уже говорилось, информация о ельцинских недугах тщательно скрывалась.
По уверению самого Ельцина, первый инфаркт сразил его в конце 1995-го (на самом деле, как мы знаем, это был уже, по крайней мере, третий инфаркт). «Значения этому я не придал, вспоминает Борис Николаевич, отлежался, отдышался и снова в бой».
Однако «исходные условия» и субъективные, и объективные были малоподходящими для новых сражений:
«…Новый, 96-й год встретил в каком-то смятении. Сразу после сердечного приступа и сразу после тяжелейшего поражения на думских выборах».
Все последующие месяцы впрочем, как и предыдущие, Ельцин провел в тесном общении с врачами:
«Еще до выборов, весной, было коллективное письмо врачей на имя Коржакова, в котором они прямо указывали на катастрофическое состояние моего сердца. Мне это письмо не показали, семье тоже. Прочитал я его много позже.
«Заключение консилиума.
За последние две недели в состоянии здоровья Президента Российской Федерации Бориса Николаевича Ельцина произошли изменения отрицательного характера. Все эти изменения напрямую связаны с резко возросшим уровнем нагрузок, как в физическом, так и в эмоциональном плане. Существенную роль играет частая смена климатических и часовых поясов при перелетах на большие расстояния. Время сна сокращено до предела около 3 4 часов в сутки. Подобный режим работы представляет реальную угрозу здоровью и жизни Президента».
Заключение подписали десять врачей.
Содержание письма (оно датировано 20 мая. О.М.) Коржаков не скрывал, неоднократно намекал Тане, что, если со мной что-то случится, виновата будет она. А вот сам документ не показал никому».
О четвертом инфаркте Ельцина почти ничего не известно. Лишь недавно в телефильме Николая Сванидзе «Б.Н.», посвященном 75-летию первого российского президента, мелькнул такой эпизод. Ельцину показывают кадры, где он отплясывает на эстраде вместе с певцом Евгением Осиным.
Вот этот танец на сцене, Борис Николаевич… говорит ведущий. Почему вы решили выйти? Вы же тогда очень плохо чувствовали себя. По-моему, у вас после этого или до этого был инфаркт?
В этот момент, грустно отвечает Ельцин. В этот момент. Конечно, я не подал вида…
Если память не изменяет бывшему президенту, значит, острый сердечный приступ сразил его в Ростове-на-Дону вечером 10 июня. Хотя в мемуарах Ельцина, где описывается это его «эстрадное выступление», ни слова об инфаркте нет.
«В народе, пишет Борис Николаевич, я слышал, бытует мнение: доплясался Ельцин на выборах, допрыгался. Верно, был такой случай. Вместе с певцом Женей Осиным я на сцене действительно лихо сплясал. Никакое сердце, никакие предупреждения врачей не могли снизить мой эмоциональный тонус, мой огромный настрой и желание выиграть этот бой. Пожалуй, впервые я участвовал в такой широкой кампании летал по стране, каждый день встречался с огромным количеством народа, выступал на стадионах, во дворцах спорта, на концертах, под шум, гвалт, свист и аплодисменты молодежной аудитории. И это меня «заводило» необычайно. Перед этим злополучным концертом в Ростове-на-Дону Таня меня умоляла: «Папа, я тебя прошу, только не танцуй!» Но я ничего не мог с собой поделать… Эти сильные положительные эмоции не мешали жить, а помогали.
Так что танцы абсолютно здесь ни при чем. Накопилась усталость, стрессовые ситуации».
Единственное, что наводит на некоторые подозрения, — это эпитет «злополучный» перед словом «концерт». Может быть, и в самом деле что-то тогда случилось…
Как бы то ни было, все же у меня нет стопроцентной уверенности, что память Ельцина тут не подвела. Если бы тогда в Ростове у него в самом деле произошел очередной инфаркт, он был бы там же и госпитализирован на какой-то, хотя бы минимальный, срок. Однако на следующий день после обеда он как ни в чем не бывало вылетел в Москву.
