В конце 2008 г. Ван резюмировал правила ведения бизнеса в Китае, которые усвоил из собственного опыта. Итак, при открытии частного бизнеса очень важно привлечь какого-нибудь государственного акционера, чтобы компания получила «красную шапку». «Возьмешь слишком много — государство обидится; возьмешь слишком мало — обидишь самого себя», — говорит Ван. Через несколько лет его первый государственный акционер вышел из компании, однако и новый партнер принадлежал государству — уж Ван проследил. Первое правило Вана гласит: без «красной шапки» не рассчитывай на быстрое развитие. А вот и второе, смежное правило: решился превратиться в крупного игрока без «красной шапки» — будь постоянно начеку. Третье правило, вынесенное из событий 1989 г., понятно и так: не лезь в политику.
Исторический поворотный момент в отношениях КПК и частного сектора наступил на партсъезде 2002 г., когда Цзян Цзэминь открыто объявил, что отныне предприниматели могут вступать в партию. Многие из них сами записались в КПК через местные парткомы, которые понимали выгоду от присутствия успешных бизнесменов в своих рядах. Другие были членами партии еще до начала частной деятельности. К примеру, каждый пятый в списке Хугверфа уже носил партбилет. Цзян далеко отошел от оппортунистической риторики своих предшественников, которые именовали частников «алчными торгашами». По мере роста частной экономики Цзян-партаппаратчик сумел увидеть выгоды публичного братания с предпринимателями. Привыкнув играть закулисную роль в государственных и хозяйственных делах, партия узрела политические преимущества от рекламы своего проникновения в наиболее динамичную часть экономики. Партийная табличка у входа в каждую частную компанию напоминала бы всем и каждому, кто здесь хозяин.
Борьба с этим нововведением стала чрезвычайно показательным и противоречивым делом. Закоренелые лефтисты — громогласное меньшинство, периодически резко критикующее отход с позиций традиционного социализма — были надежной базой противников Цзяна. На этот раз к ним присоединился Чжан Дэцзян, тогдашний секретарь партийного комитета провинции Чжэцзян, и общественность стала свидетелем редкого явления — раскола в рядах руководящей элиты. Еще перед обнародованием этого решения Чжан заявлял, что категорически нельзя допускать предпринимателей в партийные ряды, иначе они могут подмять под себя местные партийные организации. «Чжан активно лоббировал свою позицию по этому вопросу и атаковал частников, однако Цзян Цзэминь вскоре прибыл в Чжэцзян и открыто заявил, что позволит предпринимателям вступать в КПК невзирая на любое сопротивление оппозиции», — говорит У Сяобо, китайский автор бестселлеров о частном бизнесе.
Провинция, где правил Чжан, усилиями частных предпринимателей превратилась в самый богатый регион страны по уровню дохода домохозяйств. На партсъезде 2002 г. Чжана ввели в состав Политбюро и поручили возглавить Гуандун, еще одну провинцию, благосостояние которой обеспечили частники. Впрочем, негативное отношение Чжана к предпринимателям было, по меньшей мере, объяснимо и не противоречило его глубоким коммунистическим корням. Чжана, уроженца северо-восточной провинции Ляонин, еще в молодости направили учиться в сталинистскую Северную Корею, считавшуюся братским соседом и союзником КНР. В 2002 году только Чжан и еще один член Политбюро могли похвастаться экономической подготовкой — остальные члены имели инженерно-технические дипломы. И мало кто обращал внимание, что диплом экономиста выдан пхеньянским Университетом им. Ким Ир Сена.
Чжан крепко усвоил: частные предприниматели опасны отлично профинансированной, независимой сетью социальных и деловых связей, которая не подчиняется партии и функционирует в обход ее структур. Предоставленные самим себе, они могут превратиться в инкубаторы оппозиционных центров. Партию с давних пор беспокоил данный феномен, так называемая мирная эволюция, означающая медленную эрозию партийной власти. По замечанию одной американской торговой корпорации, занимающейся сетевым маркетингом через представительство в Пекине, «КПК не хочет видеть крупные организованные группы в пределах сферы своих интересов. Неважно, религиозные это группы, политические или какие-нибудь еще. Главное, что они крупные. Партии попросту не нужна конкуренция».
Кстати, прямая торговля и сетевой маркетинг отлично иллюстрируют этот аспект развития частного сектора в коммунистическом государстве. Названия компаний типа «Амвэй» и «Эйвон» вызывают у западного обывателя ассоциации с рекламными вечеринками в домах потенциальных клиентов, по большей части скучающих домохозяек из пригородов. А вот КПК, которая все видит через призму сохранения своей власти, совсем иначе относится к развитию подобных отраслей в Китае. Появление «дамы из «Эйвон»» на пороге Китая стало событием в первую очередь политическим.
Ричарду Холуиллу, вашингтонскому лоббисту-ветерану, прежде не доводилось участвовать в подобных переговорах. В конце 1990-х гг. он прибыл в Пекин, чтобы представлять интересы своего главного клиента — фирмы «Амвэй», американского гиганта сетевого маркетинга. Напротив Холуилла сидели люди, с которыми он не привык иметь дела за столом переговоров. Речь шла о сотрудниках Управления общественной безопасности, то есть полиции. Эти сотрудники принесли целый список требований к клиенту Холуилла. Ричард неоднократно бывал в Пекине — хотел открыть потенциально огромный рынок сбыта для сетевого маркетинга — и уже сталкивался с министерством торговли и прочими китайскими ведомствами, отвечавшими за внешнюю торговлю и бизнес-регистрацию. Присутствие полиции стало сигналом, что правила игры изменились — причем не только для «Амвэя» и «Эйвона», но и для всех компаний, занимающихся прямыми продажами.
Корпорация «Амвэй» развилась в глобального игрока на базе очень простой бизнес-модели: она позволяла людям стать дистрибьюторами хозяйственных товаров, косметики и тому подобной продукции без начальных капиталовложений. Торговые представители зарабатывают не только продажей товаров «Амвэй», но и за счет привлечения новых участников. Местные органы власти, однако, никак не могли взять в толк различие между добросовестными, давно существующими фирмами, и «пирамидами», которые появились в Китае примерно в то же время. К примеру, скандальную известность приобрела одна тайваньская компания, которая сбывала «вибромассажеры для ног» по восьмикратно завышенной цене, тем самым вынуждая своих дистрибьюторов рекрутировать множество новых участников, чтобы хотя бы вернуть затраченные деньги. Разозленные горе-инвесторы, которым были обещаны золотые горы, принялись вовсю критиковать китайские власти за попустительство мошенникам. Кое-кто, лишившись всех сбережений, от отчаянья наложил на себя руки. Другие стали устраивать пикеты под окнами правительственных учреждений. Пекин отреагировал так, как принято среди бюрократов, столкнувшихся с принципиально новой проблемой. В апреле 1998 г. Госсовет, играющий в КНР роль кабинета министров, издал указ, зачитанный в блоке вечерних новостей государственного телеканала: любая деятельность в сфере сетевого маркетинга отныне попросту запрещалась.
Едва переговорщики от полиции начали засыпать Холуилла вопросами, он понял, что их беспокоит нечто большее, нежели мошенничество и общественное негодование. «А нет ли среди персонала «Амвэй» сторонников движения «Фалуньгун»? — спрашивали они. — Кто конкретно проверяет личные дела торговых агентов из Тайваня?» «Один из полицейских открытым текстом велел мне избавиться от всех адептов «Фалуныуна», — вспоминает Холуилл. — Я ответил, что эта мера ничего не даст, а только разозлит американский Конгресс. Впрочем, добавил я, если кто-то возьмется проповедовать в рабочее время, такого человека мы уволим. Полицейский подарил мне пристальный взгляд и сказал: «Советуем быть повнимательней»». Сардонический тон репортажа в иностранной прессе отлично отразил параноидальные настроения, царившие в ту пору среди китайских властей, обеспокоенных появлением всевозможных «амвэев» и «эйвонов». «Неужели за фразой «С толстой сумкой на ремне «Эйвон» в дверь стучит ко мне» кроется тайный, контрреволюционный смысл?», — интересовалась первая же строчка статьи. В глазах китайской службы безопасности именно так оно и было.
