Да, но почему вдруг такие опасения? Помнится, в 1920 году население не слишком-то приветливо относилось к красноармейцам, и ни о какой «коммунизации» речи не было. Неужели Варшава до такой степени не доверяла собственному народу? Нет, как хотите, что-то здесь не то…
И вот тут имеет место интересная оговорочка польского посла в Париже Лукасевича. В ходе военных переговоров снова всплыл вопрос о проходе наших войск через польскую территорию, теперь уже на помощь самой Польше. По этому поводу ещё раз запросили Варшаву — вдруг её мнение изменилось. И вот что сказал посол:
«Бек никогда не позволит русским войскам занять те территории, которые мы у них забрали в 1921 году. Пустили бы вы, французы, немцев в Эльзас — Лотарингию?»
Вот и причина. Польское руководство заботилось не о том, чтобы сохранить своё государство, а о том, как бы удержать награбленное. Потому что Советский Союз имел все основания предъявить Польше точно те же претензии, которые она предъявила Чехословакии, один к одному. И вот тут Варшаве крыть было нечем…
Бросок на запад
Гитлер развязал войну против Польши и выиграл её, но куда в большем выигрыше оказался Сталин, войска которого вряд ли произвели хоть один выстрел.
Уильям Ширер. Взлёт и падение Третьего Рейха
Господин Ширер, конечно, преувеличивает. Нашим войскам в сентябре 1939-го пострелять пришлось — и из огнестрельного оружия, и из пушек тоже. Хоть и немного, но пришлось. Гитлеру хотелось бы, чтобы Красная Армия потратила пороху побольше, Сталину — чтобы поменьше. Воевать чужими руками — не самая худшая тактика для государства. Британцы всегда это понимали и умело стравливали своих противников с кем-то другим, не с собой. Но это прекрасно понимал и Сталин. Расправиться с «врагом № 1» руками «врага № 2», при этом, практически не прилагая усилий, вернуть аннексированные территории — это в первую очередь блестящая дипломатическая победа. Не зря именно англичане первыми оценили красоту сталинского манёвра и даже протестовать не стали…
…Если мы продолжим и дальше говорить о реальных интересах, то немцам очень надо было втянуть в эту войну и Советский Союз. Во-первых, недурно было бы разделить статус агрессора на двоих. Во-вторых, когда начнётся основная война, этот статус может помешать СССР найти союзников. Точно те же соображения заставили советское правительство всячески увиливать от чести завоевания Польши.
Надо сказать, что в Кремле, в отличие от событий годичной давности, не сочувствовали ни одной из сторон. Сталин 7 сентября на встрече с руководством Коминтерна сказал одну из своих знаменитых фраз: «Война идёт между двумя группами капиталистических стран… за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга… Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент — подталкивать другую сторону». Более того, Сталин характеризовал Польшу не только как буржуазное, но и как фашистское государство — а це ж не всякому участку карты такая честь! Но некоторая специфика поведения поляков по отношению к национальным меньшинствам давала основания и для такого заявления, не так ли?
Однако один камень преткновения всё же имелся. СССР трепетно относился к международным соглашениям, а между ним и Польшей существовал договор о ненападении, заключённый в 1932 году и уже в 1934-м продлённый аж на 10 лет. Правда, в дни Мюнхена советское правительство предупреждало польское, что при попытке оккупировать часть Чехословакии договор будет аннулирован — однако часть Чехословакии была оккупирована, а договор разрывать не стали. Тогда казалось, что он может пригодиться — в случае, если Германия и Польша совместно нападут на СССР, легче будет получить столь полезный в международных делах статус жертвы агрессии. Кто же мог предполагать, что польское правительство поведёт себя до такой степени по-идиотски?
Выход был один: ввести войска тогда, когда Польша как государство перестанет существовать. Совсем строго говоря, и в этом случае можно предъявить СССР обвинения в нарушении договора и в агрессии — но случай будет настолько неоднозначный, что при умном поведении советского правительства едва ли кто-либо захочет связываться с такими обвинениями. Кроме поляков, конечно… но поляки, даже если нападут сами и без объявления войны, всё равно будут кричать, что это москали во всем виноваты, а они вплоть до самой Москвы только отмахивались. Но в целом решение хорошее, и в международном плане всяко выгоднее, чем если немцы захватят всю Польшу, а потом преподнесут СССР положенные ему территории на блюдечке с каёмочкой. Вот тогда уж точно крик будет стоять до неба и о совместных действиях с Германией, и о союзе с Гитлером…
Но и тут оказались свои проблемы. В крахе польского государства никто не сомневался — но как определить сам момент краха? Сообщения с фронта шли невнятные и противоречивые. Поляки и сами-то не знали, что у них в стране происходит, откуда же это мог знать кто-то ещё?
8 сентября германское правительство, получив недостоверное донесение с фронта, заявило о взятии Варшавы. 9 сентября была подписана телеграмма советским войскам о полной боевой готовности к 11 сентября, поставлены задачи частям и соединениям. Однако выяснилось, что Варшава не взята, польское правительство неизвестно где, но вроде бы ещё на территории страны, а на франко-германской границе что-то происходит. Тогда наши начали откровенно тянуть время. 10 сентября Молотов заявил Шуленбургу, что успехи вермахта в Польше слишком стремительны, и Красная Армия пока не готова действовать. Что можно возразить на слова «не готова»? Только пожелание: «Ну вы готовьтесь быстрее, давайте уж…»
О советских военных действиях можно говорить начиная с 11 числа, когда на базе БОВО и КОВО были созданы два фронта — Белорусский и Украинский (напомним, что перед началом Великой Отечественной войны преобразование округов в фронты имело место 21 июня). 14 сентября был подписан и передан в войска приказ о начале военных действий. Войска должны быть готовы начать наступление к исходу 16 сентября.
В 4 часа утра 15 сентября командующий Белорусским фронтом Ковалев подписал следующий приказ:
«Товарищи красноармейцы, командиры и политработники!
Польские помещики и капиталисты поработили трудовой народ Западной Белоруссии и Западной Украины.
Белым террором, полевыми судами, карательными экспедициями они подавляют революционное движение, насаждают национальный гнёт и эксплуатацию, сеют разорение и опустошение.
Великая социалистическая революция предоставила польскому народу право на отделение. Польские помещики и капиталисты, подавив революционное движение рабочих и крестьян, захватили Западную Белоруссию и Западную Украину; лишили эти народы своей Советской Родины и заковали их в цепи кабалы и угнетения.
Правители панской Польши бросили теперь наших белорусских и украинских братьев в мясорубку второй империалистической войны.
