«В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу».
Польские офицеры подчинялись парижскому правительству, парижское правительство признавало союзнические обязательства перед Англией и Францией, Англия и Франция находились с Германией в состоянии войны. Всё. Вопрос закрыт. Когда немцы вторгнутся на советскую территорию — а это вопрос месяцев — Советскому Союзу жизненно необходимо быть безупречным во всём, что касается соблюдения пресловутого пакта.
Что оставалось? Передать их Гитлеру. Германия аннексировала польские земли, а значит, их население считалось германскими подданными, и немецкий фюрер был властен над их жизнью и смертью. Это и проделали с большинством рядовых солдат. Но офицеров Сталин отдавать не собирался, хотя Гитлер, например, их Советскому Союзу передавал.
Во-первых, в Германии полным ходом разворачивалась операция «Танненберг» — массовое уничтожение польской элиты. Гитлер, говоря о будущем польского народа, был весьма откровенен.
2 октября 1940 года на квартире Гитлера состоялась беседа между ним и Борманом о будущем польского народа. Простые поляки должны были трудиться в Рейхе на тяжёлых и неквалифицированных работах за мизерную плату, оставив семьи в Польше и по окончании сельскохозяйственного сезона возвращаясь к ним. Эту систему мы знаем. А что же непростые поляки?
«Фюрер подчеркнул ещё раз, что для поляков должен существовать только один господин — немец, два господина один возле другого не могут и не должны существовать, поэтому должны быть уничтожены все представители польской интеллигенции. Это звучит жестоко, но таков жизненный закон»
[125]
.
Подготовленные ещё до начала войны списки насчитывали около 60 тысяч политиков, интеллигенции, учёных и пр. Операция проводилась сразу после захвата немцами Польши, в сентябре — октябре 1939 года — тогда было расстреляно около 20 тысяч человек. Офицеры, как люди образованные, тоже входили в контингент «Танненберга», и те из них, кто был настроен антигермански, прямым ходом попадали под нож. Отдавать на расстрел тех, кто мог бы стать союзниками в будущей войне? Чтобы потом парижские или лондонские поляки ещё и кричали о тысячах соотечественниках, выданных Москвой немцам на верную смерть?
Второе: кто мог в то время гарантировать, что немцы не предпримут очень простой манёвр, опробованный ещё в ходе Первой мировой войны? Решив напасть на Советский Союз, они вполне могли пообещать восстановить после победы независимость Польши, договориться с парижским правительством и сформировать польские легионы для похода на восток или сделать то же самое уже от себя. Как вы думаете, кому в этом случае стали бы служить те польские офицеры, что были настроены антирусски и антисоветски, да ещё и побывавшие в советском плену? Конечно, они гордо отказались бы сотрудничать с оккупантами, в этом нет ну просто никакого сомнения! Точно так же, как легионы Пилсудского отказались сотрудничать с правительством Австро-Венгрии!
И в-третьих, уже в 1940 году Берия начал подготовку к формированию, после начала советско-германской войны, будущей польской армии. И глупо было, имея в руках готовый офицерский корпус, так просто отдавать его Гитлеру.
То есть ясно, что правительство, имевшее хоть каплю государственного разума, при таких обстоятельствах сохранило бы офицеров у себя, наплевав на все международные договорённости — тем более что гражданства эти люди не имели, и вступиться за них, кроме Гитлера, было некому. А правительство СССР имело государственного разума далеко не каплю, и ясно было, что пленных офицеров оно не отдаст. Самим нужны.
А вот кто бы объяснил, какой смысл их расстреливать? Особенно с учётом того, что после начала советско-германской войны большинство врагов из-за колючей проволоки превратится в союзников — как оно в реальности и произошло?
Тайна областных управлений
До сих пор не опубликовано ни одного расстрельного списка, куда были бы включены офицеры из тех, что похоронены под Катынью. Доказательства у российских историков точно те же самые, что у геббельсовского эксгуматора доктора Бутца: отсутствие присутствия документов, проясняющих судьбу пленных офицеров. Но ведь директивы, рапорты и прочая внутренняя документация НКВД — не предвыборная листовка, где избирательный штаб старательно обходит все неудобные вопросы. Люди там работали далеко не слюнявые. И если офицеров действительно расстреляли, то какого лешего начальник УПВ Супруненко посылает начальнику 2-го отдела ГУГБ НКВД, «главному контрразведчику» страны Федотову в совершенно секретном порядке следующую бумажку, судя по дате, предназначавшуюся для Сталина:
Справка о быв. военнопленных польской армии, содержавшихся в лагерях НКВД.
3 октября 1941 г.
1. Всего поступило быв. военнопленных, захваченных частями Красной Армии и интернированных, доставленных из Прибалтики 130 242 [чел.].
2. Отпущено из лагерей и отправлено в западные области УССР и БССР в 1939 году а) 42 400 ч[ел].
3. а) Изъявивших согласие выехать на оккупиров[анную] территорию немцами в октябре и ноябре м[есяце] 1939 г. жителей террито[рии] Польши, отошедш[ей] к Германии а) 42 492 ч[ел].
4. Передано немцам в 1940–1941 гг. инвалидов, жителей территории быв. Польши, отошедшей Германии, лиц немецкой национальности, а также по запросам немецкого посольства в 1940–1941 гг. 562 ч[ел].
5. Отправлено в распоряжение УНКВД в апреле — мае 1940 г. через 1-й спецотдел 15 131 ч[ел].
6. Отправлено в пункты формирования польской армии в IX–X 1941 г. 25 115 ч[ел]…
и т. д.
Что за секреты во внутренней переписке? Или Супруненко полагал, что если написать о расстрелах открытым текстом, Федотов, став нечаянно причастным тайне, от стыда застрелится? До того и после того в документах НКВД при необходимости совершенно спокойно писали аббревиатуру ВМН или её синоним «1 категория», и вдруг, когда речь зашла о поляках, Супруненко стыдливо потупил глазки и проблеял: «отправлены в распоряжение УНКВД»; Федотов, надо полагать, засмеялся и пальчиком погрозил: вот ведь что придумал, пра-а-ативный!
Более того, расстрел нескольких тысяч человек остался тайной и для внутренней статистики ведомства. Согласно данным Олега Мозохина, в 1940 году было вынесено 1863 смертных приговора (в 1939 году — 2601). Кто бы ни приговаривал поляков, кто бы их ни расстреливал — в любом случае это внутренняя операция НКВД, а значит, она вошла бы в показатели. Получается, поляков казнили настолько тайно, что засекретили эти казни даже от собственной статистики?
Так что, невзирая на скрежет зубовный, придётся признать, что «отправить в распоряжение УНКВД» означало именно отправить в распоряжение УНКВД, и более ничего. Зачем — это уже второй вопрос. Что потом с ними стало — третий. Но почему обязательно на расстрел? Ничто другое в голову не приходит? Тогда надо меньше читать на ночь «демократическую» литературу — а лучше и вообще её не читать.
