Теперь по абзацам.
(1.) Во-первых, вводный абзац, характерный для стиля партийной переписки более позднего времени, не приветствовался в сталинские времена и никогда не использовался в ведомстве Берии, где документы всегда начинались с основной информации. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно опустить глаза на несколько абзацев ниже или полистать сборники «Лубянка». Если бы документ на самом деле исходил из НКВД, он бы начинался так:
«В лагерях для военнопленных НКВД СССР и в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в настоящее время содержится…»
и дальше — пятый абзац. Вводный, раскрывающийся и уточняющийся по тексту документа — эта интеллигентщина характерна для более позднего, склонного к болтовне хрущёвского и брежневского времени.
Теперь о лексике. «Заклятые» и «преисполненные ненависти» — такое могло ещё встречаться в бумагах времён Дзержинского, когда его полуграмотные орлы цитировали газетные передовицы, но с тех пор культура составления документации в органах несколько повысилась. Давать эмоциональные оценки в деловых документах — признак низкой штабной культуры и дурного тона. Ни тем, ни другим как НКВД, так и Берия лично не страдали.
Для примера вспомним ещё раз «параллельную записку» о поляках, интернированных в Литве, от 27 марта 1941 г.
«Среди интернированных военнослужащих быв. польского государства, прибывших в Козельский лагерь НКВД из Литовской и Латвийской ССР, содержится 1525 человек служащих карательных органов, из них (дальше идёт перечисление: сколько полицейских, жандармов, пограничников, работников тюрем и судов, крупных собственников. — Авт.)… Основную массу этой категории интернированных составляют поляки — 1508 человек (99 %).
Жители территории быв. Польши, отошедшей к СССР, составляют 1386 человек (91 %).
По полученным материалам из местных органов НКВД установлено, что многие полицейские, содержащиеся в Козельском лагере, при бегстве в Латвию и Литву уничтожили материалы полиции. Часть полицейских вступала в карательные отряды и жестоко расправлялась с населением, встречавшим части Красной Армии.
В процессе агентурной разработки интернированных в лагере установлено, что основная масса полицейских, жандармов и других служащих карательных органов относятся враждебно к мероприятиям Советского правительства.
Многие из них высказывают, что по освобождении из лагеря будут бороться за восстановление Польши и мстить тем, кто лояльно относится к Советской власти.
Отдельные полицейские высказывают намерения бежать из лагеря с наступлением весны.
Учитывая, что перечисленные категории интернированных являются активными и непримиримыми врагами Советской власти, считаю необходимым на всех их, по имеющимся учётным делам и агентурным материалам, оформить заключения для рассмотрения на Особом совещании.
Прошу Вашего распоряжения.
Подпись: Сопруненко».
Вот так писались подобные документы. В этой записке всё ясно: кто, кого, за что и куда. А не так: мол, «заклятые» (кто их заклинал-то?), «преисполненные ненависти» (авторы что — Вольфа Мессинга вызывали в души заглядывать?). В НКВД так не писали, это явно взято из какого-то пропагандистского материала, скорее всего из газетной статьи. В 1992 году, когда подлинные материалы НКВД были недоступны, такое прокатывало, но теперь-то разница видна…
(2.) Вот таки именно каждый? Без единого исключения? Кстати, обратите внимание, что в «параллельной» записке об офицерах нет речи вообще. Дело в том, что сотрудники карательных органов в любом государстве подбираются идеологически правильные, а у армии задачи другие, и офицеры бывают разными — так что с ними работали только индивидуально, да ещё агентурными данными дела приправляли.
(3.) Ну и что? Это что — повод стрелять всех офицеров? А если выяснится, что Сикорский любит яблоки — что, станем выкорчёвывать фруктовые сады? Или, может быть, в советской истории есть прецеденты подобных расправ?
А вы знаете, в 1992 году они как раз были! Журнал «Огонёк» и прочая «перестроечная» пресса доступно разъяснили всему миру, что после Гражданской войны красные расстреляли царские кадры в полном составе, а после «заговора генералов» выкорчёвали всех командующих частями, начиная с комбригов… Но с тех пор почти двадцать лет прошло, и давно уже известно, что «Огонёк»-то был не путеводным, а болотным и врал не хуже доктора Геббельса. В реальности в советские времена, богатые идеологией, но бедные кадрами, всякого, кто мог быть хоть как-то полезен, старались приставить к делу, и стрелять офицеров накануне войны…
(4.) «Значительное число» — это сколько? Берия что — впервые в Кремле, что рискует выдавать туманные картинки, нарываясь на неслабый сталинский гнев? «Вождь народов» приблизительности на дух не переносил.
(5.) 2 марта 1940 года начальник УПВ Сопруненко прислал Берии две справки: на офицеров в Козельском и Старобельском лагере и на полицейских и прочих обитателей Осташкова. Первых было 8376 чел. (по другой справке, от 3 марта — 8424), последних — 6192 (по данным от 3 марта — 6168). После достаточно простой операции сложения (2-й класс начальной школы, кажется) получаем 14 568 (14 592). Каким образом в «записке Берии» возникло число 14 736?
(6.) Вот таки все-все? Даже перебежчики-коммунисты советскому правительству ни для чего не нужны? А также «лица, твёрдо вставшие на путь исправления», внутрилагерная агентура, те, кто мог быть впоследствии использован для нужд разведки и контрразведки…
(7.) А это ещё что за стилистическая коряга? Кто и что должен предлагать НКВД, когда тот сам уже всё предложил?
(8.) Ну и как это прикажете понимать? Что это ещё за круглые цифры? Кто эти 36 офицеров и 7632 узника тюрем, которых Берия предлагает пощадить? На каком основании? Берия был слишком опытным руководителем, чтобы нарываться на уточняющие вопросы Сталина и портить настроение вождю и себе.
Далее: в каком «особом порядке» предполагается рассматривать дела? На Особом совещании, «особым трибуналом», военно-полевым судом, «тройкой», «двойкой»? Из кого они должны состоять? Что значит «с применением высшей меры наказания» — всех расстрелять, или всего лишь допустимо применение ВМН? Товарищ Сталин, ты мудрый, в сердцах читаешь, ты сам поймёшь, о чём я думаю… А вот дальше я тебя дураком считаю, потому что пишу не только «с применением высшей меры наказания», но и поясняю: «расстрела». У нас ведь видов казни-то ого-го сколько! Сжигание на медленном огне, посадка на кол, четвертование, разрывание двумя разъезжающимися броневиками, и самая страшная казнь — скармливание голодным лефортовским клопам!
А ещё у тебя, товарищ Сталин, память короткая, девичья, ты ведь не помнишь, что означает формула «по первой категории», которая в документах НКВД с лета 1937 года означала ВМН, так мы уж тебе разжуём, так и быть, а то вдруг потомки не поймут…
(9.) Ну, это просто содрали с положения об Особом совещании.
