В общем, кто-то здесь похоронен, а кто? Бог весть… Может, то и не могилы вовсе, а помойные ямы кухни пионерлагеря и дачи НКВД…
Отчего же смоленские власти не проводят эксгумацию — ведь обычно не так уж трудно определить, к какому времени относятся захоронения. Денег нет? Так попросили бы помощи у поисковых отрядов — сотни молодых ребят по всей стране ежегодно занимаются подобной работой, не требуя за это никаких денег.
Но — не проводят. Более того, во время рабочей поездки Сергея Стрыгина в Катынь выяснился интереснейший факт. Директор ГМК «Катынь» Анатолий Волосенков сообщил, что
«…на оперативном совещании перед началом раскопок в Козьих Горах в 1994–95 г., на котором определялся порядок работ, выступил представитель прокуратуры и категорически запретил проводить какие-либо вскрытия или эксгумации „советских“ могил».
Какая, однако, предупредительность прокуратуры! Обычно её трудно заставить шевелиться, и вдруг такая энергия! А почему бы, кстати, не изучить следы более ранних сталинских преступлений, особенно если платят за всё поляки? И нет ли связи у волнения смоленских прокуроров с предельно странным поведением ГВП СССР при расследовании «катынского дела»?
Может быть, ключ к их поведению в следующей фразе отчёта Стрыгина?
«В результате этого запрета ни одна „советская“ могила в российской части мемориала не была вскрыта, а пять „советских“ могил в „Долине смерти“, вскрытые польскими археологами из-за подозрений, что там могут находиться трупы поляков, были вновь засыпаны землёй без эксгумации или исследования, сразу же после того, как польские археологи установили факт наличия в верхнем слое этих захоронений останков советских людей».
Как хотите, но создаётся впечатление, что кто-то очень влиятельный в Смоленске (а может быть, и не в Смоленске) не заинтересован в том, чтобы эта эксгумация проводилась. Интересно, что могло вызвать столь трепетное беспокойство о целости именно советских захоронений и упорное нежелание проводить изучение «русских могил», вплоть до инициативного выступления прокурора?
Тут одно из двух. Либо всё это блеф, и массовых могил советских граждан, кроме тех пяти, что были вскрыты поляками, нет вовсе — в этом случае мемориал теряет половину пафоса и становится чисто польским делом, что обидно для работников ГМК и смоленских властей. Либо, что ещё хуже, могилы есть, но слишком велик шанс обнаружить, что их «авторство» принадлежит гитлеровцам. В этом случае катынский мемориал приобретет вовсе сюрреалистический вид: половина его будет посвящена полякам, павшим от рук НКВД, а другая — советским людям, убитым гитлеровцами, и всё это в одном и том же месте и практически в одно время. Но тогда летит в тартарары сама идея мемориала, ибо если немцы на этом пятачке расстреливали тысячи советских людей, они:
а) никак не могли обнаружить «польские могилы» лишь в 1943 году;
б) да и вообще, кто поверит, что поляков стреляли наши?
Впрочем, на Смоленской земле существуют не только советские могилы, которые тщательно оберегают от изучения, но и польские, до которых никому попросту нет дела.
В 1997 году в тех же Козьих Горах, но за пределами Катынского мемориала была обнаружена ещё одна «польская» массовая могила, которая, по мнению тех, кто её нашёл, не вскрывалась ни немцами, ни комиссией Бурденко. По предварительным оценкам, там может быть от 300 до 1000 тел.
Недалеко оттуда, на приусадебном участке одного из домов дачного посёлка Козьи Горы, копатели обнаружили яму с обгоревшими чемоданами и вещмешками. Внутри оказались хорошо сохранившиеся вещи и документы, а также немецкие сигареты, зажигалки со свастикой, что однозначно указывает: расстреляны хозяева этих вещей были уже после прихода немцев.
12 апреля 2000 года Путин сообщил об этих находках президенту Польши Квасьневскому, супруга которого как раз собиралась посетить Катынский мемориал, предложив совместное исследование новых могил. 13 апреля Иоланта Квасьневская возложила цветы на новую «яму смерти». Дальнейшее — молчание.
Это ещё не всё. 17 января 2007 года дала показания Дарья Иванова. Её, агронома-льновода, в 1943 году привлекали к работе ЧГК по определению ущерба, причинённого льноводческому хозяйству области. Жила она в небольшом домике в посёлке Серебрянка, местонахождение которого описывает абсолютно точно: в 4 км от центра Смоленска, в 2 км от железнодорожного вокзала и в 1,5 км от развилки двух железных дорог.
Она рассказывала:
«Летом 1944 г. рядом с посёлком Серебрянка было случайно обнаружено ещё одно большое захоронение расстрелянных немцами поляков. Нашёл могилу местный пастух, пасший на пустыре стадо коров… Это был старичок, такой невзрачный, то ли очень старый, то ли хиленький. Он был из местных, видимо, и сам жил в Серебрянке…
Одна работница льнозавода… предложила после работы сходить посмотреть на могилу. Когда мы пришли посмотреть, откуда-то вдруг появился этот пастушок и стал охотно нам всё показывать, палочкой разгребал землю и говорил: „Вот ноги, вот еще ноги“. Ему нравилось показывать, потому что именно он нашёл эту могилу.
Могила располагалась на запад от льнозавода на удалении 1–1,5 км, а может и меньше, непосредственно у шоссе на Оршу, с северной его стороны. Туда можно было запросто дойти пешком от Серебрянки, велосипед был не нужен…
…Могила начиналась сразу же от шоссе перпендикулярно к нему в общем направлении на север. Шоссе в этом месте шло по насыпи и возвышалось над окружающей местностью на полметра — метр. У самой обочины шоссе был насыпан земляной бугорок метра полтора высотой и длиной метра три — четыре, возвышавшийся над полотном дороги примерно на 1 м или несколько больше… За бугорком расстрелянные были похоронены в ряд, выровненный по ногам, забросаны ветками и засыпаны землёй, длина этой могилы была метров 10.
Вокруг могилы были заросли кустарника, ольхи, высотой в рост человека или даже несколько выше — человек скрывался в них. Рядом было мокрое, сырое место, болотянка… Захоронение было западнее болотянки, местность там постепенно поднималась в гору и начинался сосновый бор, который до войны тянулся до самой Катыни. Он был весь вырублен немцами, только перед Катынью остались две иссечённые осколками сосны. Вблизи могилы никаких построек, деревень, высоких деревьев, мостов или других приметных ориентиров не было. Все деревни были сожжены, стояли только дорожные указатели с их названиями…
Трупы были плохо замаскированы — только прикрыты сверху ветками и слегка забросаны землёй. Было похоже на то, что людей в этом месте немцы расстреляли больше, чем планировали вначале. Все тела в могилу не поместились, верхний ряд лежал выше уровня окружающей местности. Сверху трупы были присыпаны таким тонким слоем земли, что через некоторое время отдельные выступающие части стали появляться на поверхности. Одна из коров зацепила рогом торчащую из-под земли полу шинели, пастух копнул в этом месте палкой землю и увидел трупы. Военным сообщил про находку местный житель по фамилии Шарай…
В верхнем ряду могилы мы насчитали ровно 18 трупов, выровненных по ногам, головой к льнозаводу, на восток. В нижних рядах — неизвестно сколько, трупы там разложились и спрессовались, на глаз их невозможно было сосчитать.
