Как видим, все разговоры о «красной опасности» были болтовнёй — Гитлер нисколько не опасался «советской агрессии», для которой даже оставшаяся часть Чехословакии могла бы стать достаточным плацдармом. Но нам гораздо интереснее другое: реальные планы немцев по отношению к этому государству. Особенно участие Польши.
Ещё со времён Версаля у Польши имелись территориальные претензии к Чехословакии по поводу Тешинской области, которую Антанта отдала этой стране. Кроме того, их интересы столкнулись в вопросе о лидерстве в Восточной Европе. Всё это мешало Варшаве присоединяться к восточно-европейским блокам, союзам и системам коллективной безопасности, если в них предполагалось участие Чехословакии. Осенью 1932-го и весной 1933 года чехи предложили полякам подписать политический и военный договор — но те промолчали. В ноябре 1933 года Польша, в свою очередь, предложила военное соглашение — из этого тоже ничего не вышло.
В мае 1935 года, перед тем как заключить договор с СССР, Прага проинформировала соседку о своих намерениях. Оговорка, связавшая руки Сталину — что СССР поможет Чехословакии только после того, как такую помощь окажет Франция — была вызвана опасностью возникновения советско-польской войны в том случае, если Красная Армия станет прорываться на помощь союзнику. Бенеш отклонил также советские предложения о гарантиях при нападении Польши на его страну. Интересно: знал ли он, что ещё осенью 1934 года поляки провели манёвры, отрабатывая действия на случай распада Чехословакии или чешско-германской войны?
…В марте 1936 года Германия впервые открыто нарушила Версальский договор, введя войска в Рейнскую демилитаризованную зону. Это была установленная Версальском договором германская территория на левом берегу Рейна плюс полоса шириной в 50 км на его правом берегу, где запрещалось размещать войска, строить военные укрепления, проводить учения и маневры. Установлена она была с целью предотвращения новой франко-германской войны. В тот момент не только Чехословакия, но даже Польша вроде бы была готова поддержать Францию (по крайней мере, на словах). Однако Париж отнёсся к случившемуся философски. После этого страны-соседки окончательно разделились: Чехословакия стала союзницей Франции, Польша всё больше склонялась к Германии. Париж пытался что-то сделать: добиться сотрудничества Варшавы с Москвой и Прагой, добиться отставки с поста министра иностранных дел ярого германофила Юзефа Бека — все попытки натыкались на стену молчания.
А о планах Гитлера относительно Чехословакии в Варшаве узнали ещё в январе 1938 года, когда в Берлин с визитом прибыл Бек. Интересы польского правительства к тому времени определились: получить Тешин, добиться независимости Словакии (может быть, её будет проще подчинить) и передачи Закарпатья Венгрии, у которой тоже имелись счёты с Чехословакией. Все три пункта полностью совпадали с желаниями германского правительства, которое тоже было заинтересовано в максимальном ослаблении Чехословакии и загодя прикармливало будущих союзников.
Затем Польша принялась помогать партнёру. Её дипломаты в Праге получили задание связаться с судетскими немцами и поднять на такие же действия польское национальное меньшинство. 26 марта в Тешине был создан Союз поляков. Правда, 4 мая чехословацкое правительство заявило, что новое законодательство о нацменьшинствах будет распространяться и на поляков тоже, так что конфликт умер, не родившись.
В середине мая Варшава окончательно определила свою позицию. 12 мая СССР заявил о готовности поддержать Чехословакию, если Польша и Румыния пропустят Красную Армию через свою территорию. Обе страны отказались. Польша заявила, что в случае франко-германского столкновения останется нейтральной, поскольку франко-польский договор предусматривает лишь оборону от Германии, но не нападение на неё. К концу месяца она дополнила свою позицию, предав, вслед за старым, и нового союзника: если европейское сообщество сдаст Чехословакию Германии, Польша потребует передачи ей Тешина, а если возникнет европейская война, то она дистанцируется от Германии. Однако РККА через свою территорию ни при каких условиях не пропустит.
В ночь на 21 сентября Польша потребовала передать ей Тешинскую область. 22-го Чехословакия ответила согласием. Тем не менее через несколько дней в Польше был создан добровольческий корпус для «освобождения» Тешина, а в ночь на 26 сентября польский отряд совершил налёт на город Фриштадт.
Поляки очень хотели и в Мюнхен, но великие державы решили обойтись «большой четвёркой», заявив, что, мол, Варшава и Прага уже обо всём договорились, и в Мюнхене польской делегации делать нечего. Однако конференция «великих держав» всё же признала права Польши и Венгрии на территориальное урегулирование спорных вопросов. Прага предложила согласовать их в течение двух месяцев, но польское правительство упёрлось, направив 30 сентября ультиматум: Тешин должен быть передан в течение 10 дней, а занят польскими войсками 2 октября.
Англия и Франция заявили Польше протест и одновременно «порекомендовали» Чехословакии выполнить её условия. Германия в ответ на польский запрос заявила, что в случае польско-чехословацкой войны её позиция будет сочувствующей, а если в дело вмешается СССР — то и «значительно дальше сочувствующей».
В результате данной политической операции район Тешина был передан Польше, отчего мощность её тяжёлой промышленности увеличилась почти на 50 %. После чего 29 ноября Варшава выкатила новое требование: передать ей ряд территорий в Карпатах — в результате словацкие сепаратисты шарахнулись к Германии…
Итак, Чехословакию поделили. Советский Союз избежал войны, но потерял своего, пожалуй, единственного союзника в Европе. Однако «мюнхенский сговор» имёл и ещё последствия. Он создал прецедент…
Глава 12
Путеводная звезда Мюнхена
(продолжение)
Это был очень странный год — от Мюнхена до немецкого парада в Варшаве. Все договаривались со всеми, зондировали почву во всех направлениях. Обычно из этого ничего не выходило, а если что и имело успех, так только странные шаги, которых никто не мог от договаривающихся сторон ожидать. Однако суета на поверхности таила под собой строгую логику событий.
После раздела Чехословакии самый первый и естественный вопрос был: кто следующий? То есть непосредственно следующим, конечно, станет её остаток — ну а потом? Куда пойдёт Гитлер — на запад или на восток? В том, что в конечном итоге он всё равно двинется на восток, сомневаться не приходилось — но перед тем могли иметь место промежуточные этапы.
Дело в том, что ещё со времён Первой мировой немецкое руководство преследовал старый страх войны на два фронта. Потенциальные противники были у Германии с обеих сторон — с запада и с востока. Как выкрутиться, чтобы на каждом этапе фронт был только один? Это напоминало известную задачку про волка, козу и капусту.
И снова всё упиралось в Польшу. Она обеспечивала второй фронт в случае удара по Франции. Она же отделяла Германию от СССР, главного врага на востоке. Президент Польши, учёный-химик, бывший ректор Львовского политехнического института, являлся откровенно декоративной фигурой, но раньше за ним стоял Пилсудский, а теперь польской политикой рулил маршал Рыдз-Смиглы, профессиональный военный, 25 лет в строю. Худшего руководителя государства в столь сложные времена невозможно было придумать — армейское миропонимание, помноженное на шляхетский гонор… Всегда немного безбашенная, а после смерти Пилсудского абсолютно непредсказуемая, Польша была тем самым узлом, который предстояло развязать Гитлеру, чтобы успешно вести свою дальнейшую политику.
