Действительно, война миров… Впрочем, героям Уэллса было проще. Марсианин до конца оставался марсианином, а немцы, попадая в руки наших солдат, моментально превращались в людей, к которым, несмотря ни на что, приказано было относиться так, как принято на цивилизованной войне.
Нет, сами они в воспоминаниях, конечно, пишут, что отношение было ужасным и варварским. Но и факты, к счастью, приводят. В «страшном сибирском лагере», на самом деле расположенном в Коми АССР, немцы-заключенные имели отдельные кровати (это где в наших лагерях была такая роскошь?), а нормы питания устанавливались для них такие же, как и для русских зэков. В другом случае они получали 600 граммов хлеба в день, не считая всего остального. Исключением был разве что 1946 год — но тогда голодали все. Охранник мог ударить пленного
[54]
, но систематических издевательств не было, и уж точно никого не вешали, не жгли живьем, не распинали в наказание на столбах лагерного ограждения, не проводили медицинских опытов… А то, что при общем голоде и разрухе их кормили и содержали не лучше, чем местное население… а почему, собственно говоря, в Советском Союзе был голод? Или немецкие солдаты тут совсем уже ни при чём?
А уж когда наши вступили на территорию рейха… До сих пор не существует вразумительного объяснения тому, что произошло тогда. Когда наша армия, которая четыре года шла по выжженной земле своей страны, добралась наконец до территории противника… Чем объяснить тот факт, что Германия до сих пор существует? Какие слова нашли наши комиссары, и что творилось в душах наших солдат — потому что если бы они захотели расправиться с немцами так, как те делали это у нас — от стариков до младенцев, — никакие приказы и никакие трибуналы их бы не удержали.
Илья Эренбург писал о сцене, которую видел в Восточной Пруссии в городке Растенбурге: советский солдат колол штыком манекен в витрине магазина. «Я сказал: „Брось! Немцы смотрят…“ Он ответил: „Гады! Жену замучили…“ — он был белорусом». И это отнюдь не проявление варварства: лишь психологическая невозможность вогнать штык в тело живой немки заставила его отыгрываться на манекене. А кухонные болтуны по этому поводу могут заткнуться.
Тот же Дюков приводит пример, когда нашего солдата за убийство пленного трибунал подверг самой страшной каре, которая только существовала в Красной Армии, страшнее расстрела — у него отобрали награды. Подтекст был один: ты не смеешь походить на этих!
Кстати, ещё касательно мемуаров. Любопытно — наши, побывавшие в плену, вспоминают немцев по-разному, но неизменно как людей. А немецкие пленные воспринимают русских как виртуальные фигурки, или просто некую силу. Даже оказавшись в плену, они так и не смогли увидеть в нас существ, подобных себе. И это не единичный случай, а система. В любом положении мы оставались для них недочеловеками…
Это всё к вопросу о русском варварстве и европейской культуре. Пора уже завязать с этими баснями — ну сколько можно-то? Один мерзавец сказал, сто дураков повторили, и все население поверило. Культура — это не люстры с пианинами, и не мостовую с мылом мыть, культура — это совсем другое. А на мой варварский взгляд, те, кто делит человечество на «оберменшей» и «унтерменшей», о культуре лучше бы вообще помалкивали. Как говорится в известном анекдоте: или снимите крестик, или наденьте трусики…
Но вернемся в 1941 год. Перед тем как рассуждать о цене победы, надо очень хорошо понимать, что никакая цена не была чрезмерной. Нелепо противопоставлять Жукова и Рокоссовского, который берег солдат: Рокоссовский был один, а фронтов — много
[55]
. И сколько бы наших людей ни заплатило жизнью за победу, все равно цена не была слишком высока, потому что нам нечего было терять и не на что надеяться.
Есть такой анекдот: сидят два фронтовика, пьют жигулевское пиво. Потом один вздыхает и говорит: «А вот если бы не воевали так героически, пили бы баварское».
Что, в самом деле?
Выступление заместителя председателя СНК и наркома иностранных дел СССР В. М. МОЛОТОВА по радио. 22 июня 1941 г.
«Граждане и гражданки Советского Союза!
Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу без объявления войны, германские войска напали на нашу страну атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.
Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено несмотря на то, что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.
Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы.
В ответ на это мною от имени Советского правительства было заявлено, что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству, что Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной.
По поручению Правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. Такой же ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта.
Теперь, когда нападение на Советский Союз уже свершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ — отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины.
Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы.
